С детских лет в тайге живу я,
По траве хожу…
Не во сне, а наяву я
На Москву гляжу.
В шуме улиц, площадей,
Горный человек,
Столько радостных людей
Не видал вовек.
Слышу бой твоих часов,
Словно сердца стук.
Не найду от счастья слов,
Онемел я вдруг.
Это ты, Москва, спасла
В праведном бою
От насилия и зла
Шорию мою.
Верь признанью старика,
Как самой судьбе:
Благодарен на века
Мой народ тебе.
За тебя в огонь готов
Каждый шор-кижи,
Лишь подай, коль надо, зов,
Слово лишь скажи!
Как поэт я, может, мал.
Ты прости, Москва —
Я от счастья растерял
Лучшие слова.
Спрятав солнечный зенит.
И земля — большой подойник —
Гулко, радостно звенит.
Мы промокли все до нитки,
А в восточной стороне
Солнца луч, горячий, прыткий,
Жалит тучи в вышине.
Глупый ливень, в самом деле,
Что наделал в краткий срок:
Мы же сено не успели
Уложить, как надо, в стог…
Оборвались ливня нити.
Солнце льет поток тепла.
Тут же радуга в зените
Коромысло подняла.
Семь цветов по лужам пенным
Разбросал небесный свод.
Славно пахнет мокрым сеном.
Будто с неба льется мед!
Ты берешь свое начало
В пихтаче у хмурых скал,
Там, где скачет одичало
Гордость Шории — марал.
Пусть расскажет звонкий, чистый
Твой веселый голосок,
Как из струйки голосистой
Вырастает ручеек.
Пусть поведают нам пихты,
Глухо лапами шурша,
Как петляешь между них ты,
К ручейкам другим спеша.
Где березка встала свечкой
На обрыве-берегу,
Не ручьем уже, а речкой
Я назвать тебя могу.
Перекатов гладя спины,
Мчишься, сердце веселя.
Ждут вдали тебя долины
И хакасские поля.
Там с неведомой рекою
Ты сольешься навсегда.
Станет тихой, голубою
Эта пенная вода.
Но не в том ли и отвага,
Чтоб не злясь и не скорбя,
Всю отдать себя на благо
Людям, жаждущим тебя.