Раньше писали стихи на бумаге,
Теперь у компа по пластмассе стучим.
Раньше мы пели о чести, отваге,
Сейчас только песни о пошлости чтим.
Так что ж стало с нами? Что вдруг изменилось?
Где ценности истинно чистых душой?
И почему же, скажи мне на милость,
Мы так мечтаем уйти на покой?
Ведь нет еще и двадцати. Малолетки,
А режет сталь руки и душит нас дым.
Мы пить собираемся в старой беседке.
Пустуют музеи прекрасных картин.
И что будет дальше? Кем вырастут дети,
Что курят с пяти и еб**ся с восьми?
И ты мне ответь, кто же будет в ответе
За них, если только не мир и не мы?
Не смей отвернуться, глаза вновь закрыть,
Я веки разрежу, чтоб ты ужаснулся.
Чтоб понял ты, что значит в горечи жить.
Чтоб ты наконец-то проснулся. ПРОСНУЛСЯ!
Гляди! Подыхают младенцы без мамы.
Взгляни! Исхудали от голода люди.
Смотри! Нет ведь силы в мужчинах ни грамма,
Лишь только жалеют себя. Где же судьи?
Где тот, кто всем скажет: "Вы что же рехнулись?!
Гниете внутри и довольны собой?!
Скажите, вы что, совершенно свихнулись?!
Вы умерли, сдохли, скончались душой?!"
И пусть не услышит никто этих криков,
Но, черт побери, не сдаваться же нам!
Среди миллиардов скучающих ликов
Никто не решит за тебя, лишь ты сам.
Ты сам должен выбрать какая ты книга,
Сам должен решить, что же ты за игра,
Пройти целый путь или лишь одну лигу,
Никто не решит это все за тебя.