Замерзающая внутри на полутрипе птица - в лед и снег, под божественный смех - просыпается, стоит только влюбиться, сначала в тебя, и переполнившись этим - во всех. Видеть и помнить под масками лица и чувствовать, как развязываются узлы. Не твоя вина, что ты забыла, и не их вина, что так злы. Ты спала в коконе из нервов, каждый кончик вздрагивал первым, и не было сна от его дрожи, потому что зима, о Господи Боже. Тогда как любовь твоя медленно кипела на неровном тусклом огне, под ветром страхов и рассуждений, любовь, оставленная, выкипала, сбежала, испарилась мало помалу, стала облачком, тебя покинула.
и когда после засухи пали первые капли дождя, я
услышала крики детей, трепет птичьей стаи
люблю, я люблю тебя
лицо лаская
и мне тебя мало
любовь моя землю омывала
и населявшие небо стаи
сходили с ума
Так долга была засуха, так выла зима. Я была твоя куколка спящая, кошка, птица, змея - чья угодно личинка с лицом ребенка, будто божья тля, на глазах пленка, и во рту - земля. Я была твое семечко, от яблони яблочко, вспышка раз, вспышка два - молнией через облачко, веселящий газ - посмотри, для твоих глаз раскрываю темечко, прорастает трава, три два раз
разрожусь тобой новым, собой новой, всполохом
любовь моя голод пустого Молоха
опустевшего города, застывшей улицы
как Ромул и Рем без теплого молока
своей матери - волчицы.
любовь, собранная в котелке
в черепной чаше, грудной клетке
любовь - горошина
узел в пупке
путеводная нить
проводочек
сетка
плетка
крюк
воспаление жар
напои меня из своих рук
или мне пожар
ты говоришь, что любишь
когда полный ****ец
напои меня или мне конец