Просьба ко всем читателям выбрать из десяти представленных в обзоре стихов одно, которое вы считаете самым лучшим, и разместить в своей рецензии под обзором своё мнение. Ваше мнение будет нами учтено при определении победителя.
(Администрация поэтического журнала "Окна")
В начале обзора не поленюсь повторить ставшие уже дежурными слова о субъктивизме собственного выбора. Собственно, для меня самой неожиданным оказался румянцевский кот в моём шорте. Всё остальное было предопределено ещё на стадии редакторских оценок.
Итак, моя десятка.
1. Андрей Румянцев http://www.stihi.ru/2009/04/24/3548
Однажды стану я...
Однажды стану я покойником.
А после, может быть, котом,
Что наблюдает с подоконника
С ленцой во взгляде золотом,
Как вслед за осенью грустящею,
Дождем умывшею дома,
Приходит в город настоящая,
Слегка хрустящая, зима.
Как, параллельно подоконнику,
Проходят в ритме суеты
Другие в будущем покойники
И тоже, может быть, коты.
Это стихотворение Андрея Румянцева вроде бы не открывает ничего нового. Про «хорошую религию», которую «придумали индусы», после В.С. кто только ни писал.
И рифмы нормальные такие, неплохие, но не шедевры, если честно. А вот ведь цепляет сразу. В чём тут дело? В том ли, что в воздухе носятся апокалиптические настроения, в повсеместной ли любви нашей к пушистым разгильдяям, а может в заложенной в стихотворении мысли об общности конца («Другие в будущем покойники»)? Наверное, и в этом тоже. Но всё-таки главное, как мне кажется – найденная автором лаконичная и ёмкая форма, в которую он влил надежду на посмертное (и не самое плохое, правда?) существование даже для тех, кто не верит ни в ад, ни в рай. И этот параллельный мир, который он нам предлагает, влечёт узнаваемостью, покоем (да-да, однокоренное с покойником) и чистотой.
2. Ян Бруштейн http://stihi.ru/2011/07/29/8265
Муся
маме
Из ада везли по хрустящему льду
Дрожащую девочку Мусю...
Я к этому берегу снова приду
Теряясь, и плача, и труся.
Полуторка тяжко ползла, как могла,
Набита людьми, как сельдями,
И девочка Муся почти умерла,
Укрыта ковром с лебедями.
А там, где мой город сроднился с бедой,
Где были прохожие редки,
Еще не знакомый, такой молодой,
Отец выходил из разведки.
Над Ладогой небо пропахло войной,
Но враг, завывающий тонко,
Не мог ничегошеньки сделать с одной
Едва не погибшей девчонкой...
Встречали, и грели на том берегу,
И голод казался не страшен,
И Муся глотала – сказать не могу,
Какую чудесную кашу.
Ох уж, эта кажущаяся простота стихотворений Бруштейна! Кажется, присел рядом на скамеечку человек, только что побывавший в памятном по рассказам родителей месте, да и делится с нами, читателями, своим переживанием, своими эмоциями. Рассказ льётся (легко льётся, заметьте, без спецнаворотов), а мы, как в 3Dформате, оказываемся там, в самой гуще бомбёжки на Ладоге, когда люди, только-только вырванные из голодного кольца, могли до берега и не добраться. А ведь добралась девочка Муся, добралась. И того человека, которому сына родит, встретила. Может быть, именно для того, чтобы мы сегодня прочли стихи этого сына…
Для меня эта тема дорога вдвойне – у меня родители были блокадниками.
И знаете, что ещё очень важно? Наши дети, черствеющие душой от всех этих компьютерных игр, где клюквенная кровь льётся рекой, дети (да уже и не дети, пожалуй, тоже), скептически воспринимающие любой пафос, вот этими словами должны, как мне кажется, проникнуться. Именно в силу того, что слова эти живые. А уж как это у Яна Борисовича получается – тайна сия велика есть)).
3. Александр Спарбер http://stihi.ru/2011/04/04/3413
Тракторист
На небе – земляные облака:
колдобины, бороздки, комья глины… –
как будто их в сердцах перепахал
неведомый Микула Селянинов
А там, внизу, где дёргают грачи
червей из пашни - не живой, не мёртвой –
сидит он на орале и молчит.
И бутерброд жуёт, и в небо смотрит
Сидит один, сутулится слегка,
всё думает: а если бы, а мне бы…
…и отражается в его зрачках
огромное бульдозерное небо
Есть такой художник – Леонид Баранов. Известен он своим циклом про деревенских стариков и старух. И хотя стихотворение Спарбера – отнюдь не про старика, воспринимаю я его именно, как картину кисти Баранова. Те же мазки, те же тона… А бульдозерист мне почему-то представляется в позе роденовского мыслителя)). Угу, жующего бутерброд. И вот именно в этой многослойности, зримости образов и заключается для меня особая прелесть стихотворения Александра.
4. Рахман Кусимов http://stihi.ru/2011/07/05/181
музыка жизнь свет
ты говоришь музыка жизнь свет травы и горы
времени ты говоришь нет музыка жизнь свет
я говорю нет времени дайте ближайший билет
в самый далёкий город
как это нет
я говорю свет газ телефон оплатить до тридцать первого мая
будьте добры с имбирём и корицей петербург москва
ты говоришь карма абсолют недеяние майя
вечность любовь жизнь
музыка
(ты права)
ты говоришь вечность любовь смерть стихотворный размер прокрустово ложе
текст не нуждается в тщательном выискивании блох
ты говоришь бог и я говорю бог но одно и то же
никто не имеет в виду говоря бог
это ли мы прощаемся на неодинаковом русском
это ли просто беседа завершена
но я говорю жизнь и ты говоришь музыка
но я говорю смерть и ты говоришь тишина
Про стихотворение Рахмана можно написать эссе, а можно и хорошую такую статью, насыщенную литературоведческими изысканиями. Но я не литературовед. И для меня это в первую очередь стихотворение о двух половинках одного целого, говорящих «на неодинаковом русском». Инь и янь, духовность и приземлённость, перетекающие друг в друга, друг без друга несуществующие; и поэтому прощание для них – смерть (равняется тишина). И впрямь этот «текст не нуждается в тщательном выискивании блох», хотя рифма «бог – блох» заставила меня сперва вздрогнуть, потом восхититься, а потом я прочла, что «одно и то же никто не имеет в виду говоря бог» и примирилась с этой строфой, ибо бог блох и мой Бог ничего общего не имеют.
Ну, и, конечно, нельзя не остановиться на таких нюансах, как «ближайший билет» в «самый далёкий город», «имбирь и корица» по соседству с Петербургом и Москвой…
…………………………………………………………………………………………………..
А всё вместе – жизнь и свет.
5. Константин Невский http://stihi.ru/2010/04/10/6671
Ergo sum
Вечер приходит, как будто его и не ждали.
Солнце, как сахар, тает в горячих окнах,
В небе - стрекозы Осипа Мандельштама,
Хрупкие, словно хокку.
В них отражаются рикши, автомобили,
Тонкий фарфор игрушечного вокзала,
Тигры и вееры - время остановилось
Прямо перед глазами.
Звонкие крылья попробуй собрать воедино
Так, чтобы каждое стёклышко было понятно.
Медленно падают клочья закатного дыма.
Пахнет шёлком и мятой.
Воздух наполнен стрекозами на границе
Сна и глубоких раздумий о смысле каждой:
Может быть, это мы им всего лишь снимся?
Впрочем, это не важно.
Преклоняюсь. Соединить Декарта, Мандельштама и хокку при помощи образа хрупкой стрекозы - это мастерство высшей пробы. А какие изобразительные средства! Один «Тонкий фарфор игрушечного вокзала» чего стоит…
И если все мы приснились Константину Невскому, право, это замечательный сон…
6. Дмитрий Мельников http://stihi.ru/2011/11/24/3498
Производит в воскресенье
Производит в воскресенье
свет медовый, как хурма,
перемену точки зренья,
избавленье от ума,
избавленье от печалей,
приобщение к дарам.
Поле по диагонали
освещает божий храм,
три колхозника на пашне –
эй вы, горе-дураки,
что вчера казалось важным,
в жизни вечной не с руки,
в ней, как бабушки при храме,
служат ангелы душе,
и поет в речном тумане
репродуктор на барже,
и плывут куда-то мимо
облетевшие сады,
берег – с точки зренья дыма,
с точки зренья дыма – ты.
А не кажется ли вам, дорогие читатели, что последняя строфа этого стихотворения ой как перекликается со стрекозами Константина Невского?
И в то же время оно, стихотворение настолько самобытно, настолько органично русское, родное, что слёзы наворачиваются на глаза.
«Блаженны нищие духом» - как много нареканий вызывает эта первая заповедь блаженства со стороны тех, кто не удосужился разобраться в сути её. А здесь вот она, на ладони. И жизнь «с точки зренья дыма»…
7. Молчанов Виталий Митрофанович http://www.stihi.ru/2009/12/22/5003
Мирное время
В избе тепло. Привычно пахнет бражкой,
И остро – свежеструганной сосной.
Сынок родился, говорят, в рубашке
У Марьюшки под самый выходной.
Когда дома к земле давила стужа,
И к тёплой печке жались баюны,
Раздался крик, стряхнув лепнину кружев
Со стёкол в отражённый свет луны.
Как бисером расшитая дорожка –
Небесный самотканый рушничок,
Чтоб по нему прошли босые ножки,
Не обморозясь, в облачный чертог.
«Родимчик», – рот прошамкал повитухи:
«В рай полетела детская душа».
При тусклой лампе свёкор шил подпруги,
Дырявя кожу остриём ножа.
Не чахнуть внуку в царской каталажке
Не гнить в окопах Первой мировой…
У Марьюшки родился сын в рубашке
И умер в ночь под самый выходной.
Где от полозьев чёрные полоски
Морщинами легли на ровный снег,
Метель морозно-ветряной двухвосткой
С плеча хлестала уходящий век.
Ещё один любимый автор. И самое у него любимое мной стихотворение. Горькое, правдивое…
Вы мечтали хоть раз родиться в другое время? Я мечтала. И самым близким мне казалось именно начало 20 века – время неспешных скоростей, время, когда колесо цивилизации, летящее ныне под откос стремглав, только-только набирало разбег. Но как вспомнишь, какие испытания выпали на долю родившихся в начале 20 века, так сразу и исчезает мечта, испаряется…
Есть у этого стихотворения ещё один, очень дорогой мне смысловой пласт. Одним из аргументов людей, отрицающих существование Бога, является детская смертность. Спросите любого священника, и он ответит, что неизбывная для любой матери беда – смерть ребёнка, для него, ребёнка, скорее всего, является благом, ибо ждали его, значит, какие-то страшные испытания на жизненном пути, раз так рано эта жизнь из него ушла.
И стихотворение Виталия – как раз об этом.
А слова-то какие он нашёл: «к тёплой печке жались баюны», «небесный самотканый рушничок», «метель морозно-ветряной двухвосткой с плеча хлестала уходящий век». Хорошо.
8. Собачья Роза http://stihi.ru/2011/06/23/5984
Серебро
...и я умолк подобно соловью
свое пропел и больше не пою
(У. Шекспир)
Родилась я спокойной и златокудрой,
и сильфида, гостившая на реке,
подарила мне голос из перламутра,
с колокольцем серебряным на шнурке.
Засмеялись лягушки, вздохнули щуки,
полосатый чертяка прищурил глаз –
под кувшинковым небом любые звуки
обрастают безмолвием сей же час.
Мне нечасто смеялось, и пелось редко,
потому что не слышал никто в воде,
как чудесно в атласных плясать баретках,
слушать иволгу, прятаться в резеде.
Но однажды вверху расступились глади,
заплескали деревья и хлынул свет,
и, скрипя камышиной, в своей тетради
написал моё имя весёлый дед.
И теперь я умею дышать и слышать,
вышивать гобелен, танцевать гавот.
Мне без голоса медленней жить и тише,
разве только приснится порой: вот-вот
я скажу – или просто спою, о чём-то
переливчатом, будто речная зыбь…
Окликая кораблик рогатый, чомгу,
гулким глиняным гудом аукнет выпь,
и тогда, чтоб о том не прознали люди,
завернувшись в платок с золотой каймой,
я иду по колючей траве к запруде,
где мерцает оставленный голос мой.
Голос автора, в данной ипостаси скрывающегося под ником Собачья Роза, уж точно ни с каким другим голосом не спутаешь. Музыкальность и нежность слога, плотность гобеленового полотна стихотворения, где каждый стежок-слог на своём месте, обращения автора к сказочным мотивам – это всё она, Ирина.
Я это стихотворение, как прочла впервые, так сразу и заучила наизусть. Вот.)
9. Ольга Домрачева http://stihi.ru/2011/10/24/3991
Об осени и о нас
Осень, какая осень, ты посмотри!
Ветер с дождём в пути заплутали, споря.
Небо – вокруг, и свет от него – внутри:
выжег печаль из сердца осенний сполох.
И тишина такая, что мир звенит,
кажется, вот в нём хорда от звона лопнет –
это сегодня осень вошла в зенит,
солнцем октябрь помазан и поцелован.
Но, предвещая нерест, наш чуткий пёс
тявкает в небо, вьётся, поводит носом:
Облачный окунь выплыл на синий плёс,
чешет бока о крыши и смотрит косо...
Верю барбосу – близится икромёт.
Глядь, заикрится бело хрустящий воздух.
Выдох... и время будто на миг замрёт –
осень вольётся в памяти многоводье.
Осень, какая осень, ты посмотри!
Благословя её, не устанем длиться:
ты - отражаясь светом в глазах моих,
я - приручённой птицей в твоей деснице.
Мне поэзия Ольги Домрачевой нравится давно. Но как-то мне всё чего-то не хватало в её стихах. И вот это, про осень. Какое оно цельное, как переполненное осенним дождём лесное озеро. Ничего лишнего, и добавить нечего. Остановленное мгновение, мгновение счастья. Прохладного, свежего, осеннего счастья.
10. Алексей Ефипов http://www.stihi.ru/2011/04/23/415
В день рождения Ленина - похороны Ленины
Хоронили забулдыгу -
Ленку с третьего подъезда.
Я открыл тоски бутылку,
И ломтями скорбь нарезал.
Ленке что? Апрель. Комфортно.
Гроб дешёвый, грубоватый.
Я за упокой конфорку
На плите зажёг - лампадой.
Страшно! Гвозди заколотят.
Нет цветов. И без поминок.
Будет лето - на болоте
Соберу венок кувшинок.
Жутко! Спрятаться под простынь!
Звать родителей! Заплакать!
Только сам давно я взрослый,
Только сам давно я папа.
В детстве Ленке гнусно "выкал".
Было и у Ленки детство.
Это мне нажали «выкл»,
Это мне попали в сердце.
Я открыл тоски бутылку,
И ломтями боль нарезал.
Схоронили забулдыгу
Из соседнего подъезда.
Ещё на «Голосах» прочла это стихотворение Алексея Ефипова и сразу запомнила бутылку тоски, скорбь, нарезанную ломтями и лампадку газовой конфорки. Этакий временной срез. И деталей вроде бы немного, а эпоха считывается. Хорошее очень.
А в заключение скажу, что чем дальше, тем сильнее становятся подборки «Окон». Эту читать было очень приятно. Спасибо редакции и всем авторам, не побоявшимся принести свои детища на наш, не всегда, быть может, правый, суд.
От редакции
Если вы хотите сами попробовать свои силы в нашем конкурсе, то ваши стихи вы можете разместить здесь:
http://stihi.ru/2010/05/15/4442
Перед размещением своих стихов нужно внимательно прочитать правила размещения
С уважением
Администрация поэтического журнала "Окна"