Жизнь прошла… Ты умер на закате
Вешнего безоблачного дня...
И окна больничного распятье
Пустотой дохнуло на меня.
Я ждала, когда свершится чудо,
Но давно затих пасхальный звон.
И теперь ищу тебя повсюду
Среди мёртвых и живых имён.
Брат мой!.. Это словосочетанье,
Как и в детстве, жжёт мои уста.
Но на них последнее лобзанье,
За которым мрак и немота.
Я иду на ощупь в этом мире,
Что, как льдина, треснул под ногой
И спешит во временном кумире
Отыскать спасенье и покой.
А толпа с восторгом рукоплещет:
– Ёлки-палки, ай да сукин сын! –
На своих же прадедов клевещет,
Не щадя их шрамов и седин.
Ледоход трещит по всей России,
Чёрными воронками крутя.
И повсюду лезут лжемессии,
Будто бы грибы после дождя.
И хотя кощунственно, Алёша,
Но на ум приходит мне порой –
Может, и к добру, что ты не дожил
До такой распутицы лихой.
Я одна скачу по льдинам скользким,
Затаив под сердцем боль и гнев.
И сама не ведаю насколько
Удалых силёнок хватит мне.
Под шугой кипят водовороты
Тайных разрушительных идей…
Оступись на миг –
И рухнет в воду
Всё, что было родиной твоей.
Потому твержу я троекратно
В окаянные, как прежде, дни
Наизусть одно и то же:
– Брат мой!
Ангел мой… Спаси и сохрани.