Душа моя прозрачным мотыльком,
А чья – то, может, гордой белой птицей,
С небес скользнула в наш греховный дом,
Чтоб здесь любви и вере научиться.
Ей виделись со звездной высоты
В предутренней сиреневой вуали –
Цветущие вишневые сады,
Они к любви, казалось, призывали
Ей нравилась такая благодать:
Журчанье рек и трепетные рощи,
Там не могли, казалось ей, страдать
Ведь ближнего любить – чего уж проще!
Лишь обретя людскую ипостась,
В крови и муках открывая веки,
Она, прозрев, увидела всю грязь,
В которой копошатся человеки.
Из года в год, по замыслу Творца,
Земля цвела и распускала листья,
А вот людские слабые сердца
Изъедены коварством и корыстью.
–Но как любить мне их, скажи, Отец –
Взмолился Дух, досаду ощущая,
Любой из них кто – вор, а кто – подлец…
И прозвучало эхо: – Лишь прощая…
А люди, ни плохи, ни хороши –
Вновь прогремело грозно где-то в тучах –
Учителя – для маленькой души,
Они все-все тебя чему-то учат.
И пусть от слез ненастны дни твои.
На сердце от обид одни заплаты –
Сияющим оружием любви
Ты победишь врагов своих заклятых!
Душа жила, смирению учась,
А небо посылало испытанья.
Пришла любовь – смирила свою страсть,
Ступила на ступеньку покаянья.
Но груз обид на новую ступень
Подняться, ближе к небу, не позволит.
Сожги! Пусть даже слабенькая тень
Небесный взор сомненьем не мозолит.
Рукою щедрой делаешь добро –
А эту руку бесы рвут на части?–
Пусть! Лишь бы в ней удерживать перо
Для этих строк – и это уже счастье.
Опять ступень, как вздыбленный редут
Преодолим, коль вспомнишь запах хлеба
У матери в руках.
Да, труден путь
По лестнице крутой, ведущей в небо!