ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
СМЕРТЬ ИСААКА.
А Император Исаак так скоро
Узнал о том, как схвачен его сын
И разрывают, словно волчья свора
Страну, где раньше был он господин.
Враг коронован был при всём народе
В соборе том, который всех милей [1],
Так в этом мире часто происходит,
И всё пройдёт всего за пару дней.
Погибло всё, что раньше создавали
Всё, что досталось непростой ценой,
Теперь лишь только горе и печали
И в тьму погружен целый шар земной.
Всё, что произошло его сломило,
Он просто слёг, душою так устав,
Теряя в схватках жизненные силы,
Забыв про свой когда-то грозный нрав.
Он очень стар и он уже не сможет
Помочь стране, уставшей от потерь,
Забыто всё, что ближе и дороже,
И в прошлое давно закрыта дверь.
Так умер он [2], о будущем страдая,
Он мучился предчувствием войны,
Он знал, умрёт теперь страна родная,
А может, дни свободы сочтены.
Вот так решил он этот мир покинуть,
О будущем страны скорбел сперва,
А что происходило с его сыном
О том расскажет новая глава.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
СМЕРТЬ УЗНИКА.
А Алексей томился средь темницы,
Куда врагами был он заточён,
Он часто думал, что всё это снится
И ждал когда пройдёт безумный сон.
Но пробужденье вновь не наступало,
Он просыпался среди мрачных стен,
Он в это время выстрадал немало
И только подлость получил взамен.
А новый император то и дело
В темницы умертвить его хотел,
Но выжил он, врагов встречая смело
И был всегда так яростен и смел.
Его травили много раз и что же,
Всесильный Бог его хранил от зла [3],
Он вечно с нами, он всегда поможет
Тем в ком Любовь святая ожила.
Его не в силах уничтожить ядом,
Морчуфль послал к нему своих людей,
И получил он просто смерть в награду
За то, что был он к Родине добрей.
Он был задушен [4], как не раз бывало
В те древние жестокие года,
Он выпил власть из полного бокала,
Но только всё исчезло без следа.
Так в этой жизни часто происходит,
И гибнут те, кто выше и сильней,
Быть может так заложено в природе,
А может это всё – игра теней.
Но только всё меняется быстрее,
Как будто по законам волшебства,
О том, как хоронили Алексея
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ПОХОРОНЫ.
Когда же умертвили Алексея
Морчуфль перед всеми горевал,
В холодном страхе снова цепенея
И для других достоин был похвал.
Он говорил своим друзьям так смело:
«Своею смертью умер Алексей,
Мы совершить должны святое дело
И с почестями хоронить скорей.
Не надо допускать, чтоб Император
Был похоронен как обычный люд,
Всех нас в пути ждёт горькая расплата
И годы много смерти принесут».
Так он сказал, все помыслы скрывая,
Надеясь, что убийцу не найти,
Он говорил: «Его душа святая,
Нам вечно будет спутником в пути».
Когда же люди хоронили тело
Морчуфль страдал и плакал напоказ,
Его душа тогда от Счастья пела,
Но это не покажет он сейчас.
Святым он для народа вечно станет,
Никто здесь не найдёт его вины,
Исчезнет этот день в густом тумане,
Ведь дни печали людям не нужны.
Но только не поспорить нам с судьбою,
Она для всех и каждого права,
Коварство скоро рыцари откроют,
О том расскажет новая глава.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
РАЗОБЛАЧЕНИЕ.
Но скрыть убивство невозможно,
По городу молва пошла,
И вопреки всем клятвам ложным
Не скрыть печалью тени зла [5].
Пусть клялся он, но то и дело
Себя он взглядом выдавал,
Его душа в огне горела
И мысль – с отравою бокал.
Боялся он, что все узнают
Как тяжко согрешить он смог,
Ему закрыты двери Рая,
Вот жизни тягостный итог.
Все греки и французы вскоре
Сумели тайну разгадать,
Клеймит позором в разговоре
Его божественная рать.
А горожане знают тоже,
Кто Алексея умертвил
И очень скоро уничтожит
Тот город, что для сердца мил.
Лишь только он тому виною,
Что светлый град к ногам падёт,
И грех свой никогда не скроет,
Когда придёт Суда черёд.
От Бога никогда не скрыться,
Не сыщешь для него преград,
Своей карающей десницей
Он грешников повергнет в Ад.
Но это будет чуть позднее,
Пока ж врагу преграды нет,
Я рассказать теперь сумею
Про славный рыцарский совет.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
НОВЫЙ СОВЕТ.
И вот собрались для совета
Все те, кто были всех верней,
Чьи души Верою согреты
И вечной славой этих дней.
Здесь были все: князья, бароны,
И даже сам великий Дож [6],
Все те, кто с Верою рождённый
И кто так с мудрецами схож.
Здесь были также слуги Бога,
Епископов святая рать [7],
Все те, кто собрались в дорогу,
Чтоб светлый град отвоевать.
Там были те, кто очень смело
Вступал в жестокий страшный бой
За Веру и святое дело,
Кому не страшен враг любой.
Совет собрался очень скоро,
Чтобы решение принять,
Что делать с этой вражьей сворой,
Хранящей только зла печать.
Теперь решить им было надо,
Куда теперь держать свой путь,
Свергать врага, что с ними рядом,
А может просто повернуть.
Вот так решали наши силы,
Лились здесь из души слова,
О том, что там происходило
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
НА СОВЕТЕ.
Говорено здесь было очень много,
Слова лились из душ, что так нежны,
Здесь избирали новую дорогу
Достойнейшие Родины сыны.
Вопрос не прост, но должен он решиться,
И изменить навек судьбы исход,
А жизнь напишет новые страницы,
Перо судьбы весь мир перечеркнёт.
И решено здесь между ними было,
Убийце править здесь не суждено,
Должны собраться все святые силы,
Изгнать его, испить побед вино.
А кто с его правленьем согласиться
Тот соучастник станет злобных дел
Вот так решили в славном войске лица,
Кто сохранить Любовь к Христу сумел.
К тому же уклонился Император
Пред вечным Римом голову склонить,
А значит, чувства навсегда распяты
И с Богом порвалась святая нить.
Он сохранить Империю не сможет
От самой жуткой пагубной войны
Здесь дали слово всем посланцам Божьим
И подвелись тогда церквей сыны.
Их лица были полными печали
И Веры той, что до сих пор жива,
О том, что здесь епископы сказали
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
РЕЧЬ ДУХОВЕНСТВА.
Епископы тогда произнесли:
«Бороны, молим, не гневите Бога,
Мы долго шли из неземной дали,
Теперь же нужно биться хоть немного.
Война же будет правой в этот раз,
Повержен нами будет враг кровавый,
Пока Великой Веры свет не гас
Должны мы смело защищать державу.
Теперь вперёд, Господние сыны,
Вы знайте, Ваше дело справедливо,
За Веру в Бога вы стоять должны
И победить всю тьму врагов фальшивых.
Вы правы, что хотите покорить
Ту землю, что давно чужою стала,
Порвавши с Римом тоненькую нить,
Утратив Веру в Бога как начало.
Кому ж в войне погибнуть суждено,
Тому открыты будут двери Рая,
Пусть даже вы умрёте, всё равно,
Вам римский папа все грехи прощает».
И рыцарей так ободрила речь,
Которую любой желал услышать,
Им суждено теперь в себе сберечь
Любовь и Веру, что даются свыше.
Так кончился совет, что созван был
И в нём решенье приняли так скоро,
Теперь сплочён отряд великих сил,
Окончены пустые разговоры.
Теперь о главном мне сказать пора,
О тех, кто будет у Любви на страже,
Гореть огнём прекрасного костра,
Нам новая глава о них расскажет.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
ПОСЛЕ СОВЕТА.
Тогда большая буря разрасталась
И назревала страшная война,
Как часто нам нужна простая малость,
Чтоб эта жизнь была добра полна.
Но радость та дана, увы, немногим,
Нам остаётся только смерть принять
И обрести покой в конце дороги,
Храня лишь только Веры благодать.
Войска Господни битву начинали
С врагами, что Любовь предать смогли,
Звенят опять мечи из крепкой стали
И снова в битву рвутся короли.
И битва это всё не утихала,
А только разрасталась день за днём
И средь боёв погибло войск немало,
Покинув навсегда родимый дом.
Сражались все на суше [8] или в море [9],
И там и тут лишь смерть принять могли,
Вот так с врагами яростными спорят
Достойнейшие рыцари земли.
И много дней здесь продолжалась сеча,
Об ужасах писать не стану тут,
И ран душевных время не излечит,
А раны сердца вновь не заживут.
Нам о другом поведают все строки
Поэмы, что прославит Бога рать,
Теперь о конном рейде в тыл глубокий
Позволь же мне, читатель, рассказать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
РЫЦАРИ.
И вот Анри, брат графа Бодуэнна
Рейд конный смело предпринять решил
Собрал он тех, кто Верой незабвенной
Для Господа прекрасен был и мил.
И с ним пошли из лагеря так скоро
Достойнейшие Франции сыны,
Они сражались против вражьей своры
И были Веры истинной полны.
А с ним собрались Жак дАвень известный,
Достойнейший воитель тех времён,
Пускай его дела прославят в песнях,
Ведь он на свет для славы был рождён.
До Бовуар, что звался Бодуэном
Помчался с ними, лагерь позабыв,
Он был прекрасным рыцарем Вселенной,
И был для Бога так хорош и мил.
Эд де Шанлит, краса и честь Шампани,
А с ним Гийом, его прекрасный брат
И если сердце биться не устанет,
Они к победе птицей прилетят.
Вот те, что поспешить в поход желали,
Чтоб наказать в тот час своих врагов,
Манили их чарующие дали
И каждый жизнь свою отдать готов.
Они стояли много лет на страже
Священной Веры, сокрушая зло,
Пусть новая глава теперь расскажет
Что с рыцарями здесь произошло.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
РЕЙД.
Под вечер лагерь покидали
И ехали верхом всю ночь
И остановятся едва ли,
Им нужно воинству помочь.
Когда уже заря всходила
Предстал пред ними славный град,
Остановились Божьи силы,
Им нет уже пути назад.
Филей [10] греки называли
Тот город, что известен был,
Он позабудется едва ли
Ведь был прекрасен он и мил.
Но в прошлом оставалась слава,
Тогда ж он был забыт давно
И на окраине державы
Ему ютиться суждено.
Сопротивленья нет в помине,
Без боя он захвачен был
И в час, как ночь весь мир обнимет
Он стал приютом божьих сил.
Скота и пленников так много
В том городе достать смогли
И всё отправили в дорогу,
Сгрузив скорей на корабли [11].
Так отличились божьи силы
И грелись у огней костра,
Что дальше там происходило
Мне рассказать пришла пора.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
КОВАРСТВО ИМПЕРАТОРА.
Всего два дня прожили в граде этом,
На третий день решили прочь уйти,
Для них война уж не была секретом,
Но вот никто не знал, что ждёт в пути.
А Император от людей услышал,
Что город тот завоевал отряд,
Он и не знал, что это кара свыше
За то, что он пред Богом виноват.
Задумал он расправиться с отрядом
И для того созрел коварный план,
Константинополь в ночь покинуть надо
И сокрушить отряд, что Богом дан.
Так вот же, он покинул среди ночи
Тот город, что и краше и милей,
И отомстить он крестоносцам хочет
За пораженья среди жизни дней.
Решил тогда устроить он засаду
В том месте, где отряд назад пройдёт,
Он спрятался и те, кто были рядом
Скрывались среди каменных красот.
Отряд уже подходит очень скоро
И цоканья копыт уже слышны,
И спряталась в засаду вражья свора,
Ничто не знали Божие сыны.
Они всегда в душе хранили свято
Добро и Веру, что всегда права,
О том, как был разгромлен Император
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
НЕУДАЧА.
А вот и Император видеть может
Всех тех, кто проходил здесь со скотом,
Он вовсе не страшился кары божьей
И с Вечной Верой вовсе не знаком.
Не ведал он, что Бог хранит повсюду
Своих сынов, что ближе и милей,
Даруя им восторженное чудо
И лишь победы среди жизни дней.
И вот уж арьергард проходит мимо
Анри так смело войско вёл вперёд,
А рыцари, что Господом хранимы
Спешили в путь средь боли и невзгод.
С Анри же в арьергарде были люди,
Пусть даже их не помнят имена,
Но только память вовсе не забудет
Тот подвиг, где душа всегда умна.
Морчуфль тогда помчался к ним навстречу,,
Надеялся, его победа ждёт,
Но тот, в чьём сердце Вера будет вечен,
С Надеждой светлой двигаясь вперёд
Враги столкнулись на опушке милой,
Анри тотчас же повернул отряд
И сокрушили те господни силы
То войско, о котором плачет Ад.
Для них погасли звёзды и светила,
Они способны выжить здесь едва,
О том, как победил отряд наш милый
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
ПОРАЖЕНИЕ.
При помощи небесных сил
Повержены врагов отряды,
Быть может, сам Господь решил,
Что разгромить Морчуфля надо.
Он сам едва не был пленён [12],
Он ускакал, войска теряя,
Как будто видел страшный сон,
А, может быть, судьба такая.
Он в битве знамя потерял
И чудотворную икону [13],
Когда в душе свет Веры мал,
Бог видит всё определённо.
Икону перед ним несли,
В неё не верили, однако,
Она – защитница земли,
Но в душах нет святого знака.
В тот час как Вера умерла
Всевышний больше не поможет
И мир погряз в потоках зла,
И золото всего дороже.
И Император потерял
Здесь двадцать воинов чудесных,
Их души обрели причал
И больше вовсе не воскреснут.
Морчуфль был разбит и вот,
Съезжала с ним вся вражья стая,
О том, что здесь произойдёт
Расскажет нам глава иная.
ГЛАВ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОЙНЫ.
Всё примириться не смогли [14],
Враги и все христовы силы,
И нет ужасней для земли
Войны, что снова наступила.
Так много потерять сынов,
Так много погубить селений,
Но примириться не готов
Тот Император, злобный гений.
Исполнить вовсе не желал
Он все условья договора.
Коль зло взошло на пьедестал
То смерть ворвётся очень скоро.
И вот зима уже прошла,
Война ж никак пройти не может
И среди подлости и зла
Забыта Вера, что дороже.
Ту Веру больше не хранят
Враги, что были ей оплотом
И каждый покориться рад
Тому, что скажет злобный кто-то.
А рыцари хранят, как впредь
Любовь, Надежду, Веру в Бога,
Готовы в схватке умереть
Или найти свою дорогу.
И вот уж сретенье грядёт [15],
Великий пост начнётся скоро,
Оставим войско средь невзгод,
Начнём другие разговоры.
Покинуть войско мы должны,
Чтоб рассказать, что испытали
Христа заблудшие сыны,
Отряд покинувши в начале.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
ФЛАНДРИЙЦЫ.
Теперь же рассказать мне надо
Про тот большой фландрийский флот [16],
Что предал тот отряд когда-то
И вдаль так скоро уплывёт.
Людей там было очень много,
Чуть больше чем сейчас у стен,
Они отправились в дорогу,
И смерть свою найдут взамен.
В Марселе перезимовали,
И, в Сирию продолжив путь,
Они прошли сквозь все печали,
Надеясь славу дней вернуть.
Читатель мой, могло случиться,
Что проиграл Христов отряд,
В том были б виноваты лица,
Что с кораблями вдаль летят.
Но Бог не захотел такого,
Предателей он покарал,
В том жизни вечная основа,
Здесь многие найдут причал.
Одни умрут в пути от мора,
Другие же придут назад,
Вот так поход окончен скоро,
Для них был заперт райский сад.
Они добиться не сумели
Той славы, что всегда добра,
О том, как шли к заветной цели
Мне рассказать теперь пора.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
ДАЛЬНЕЙШИЙ ПУТЬ.
Разбились там на два отряда
Все те, кто войско потерял,
Быть может, это было надо
Тому, кому и мир так мал.
Они забились, как не странно,
Чтоб не погибнуть в час невзгод,
Плывя в неведомые страны,
Где каждый верный путь найдёт.
Поверь, не нам судить о этом,
Всё было так, как суждено,
Закат сменяется рассветом,
А мёд сменяет вновь вино.
Вот их судьба, а это значит,
Что им дано идти вперёд,
Они не смогут жить иначе,
Но только пораженье ждёт.
Всё будет позже, а пока же,
Они до цели верно шли,
Но то, что ближе и дороже
Смогли утратить короли.
Забыли про святую Веру,
Что в вечный бой войска вела,
В них лишь наживы блеск без меры
Средь мира подлости и зла.
Те, что когда-то были рядом
Теперь разбились в час невзгод,
Теперь же рассказать мне надо
О том, кто в бой их поведёт.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
БОЭМУНД.
И правил Триполи [17] в те годы
Боэмонд [18], что других мудрей.
Так было суждено природой,
Читатель, ты понять сумей.
Он, как отец [19] был славен силой,
Умом прекрасным наделён.
Быть может, так судьба решила
И в том её святой закон.
Он долго бился для начала,
Чтоб славный трон отвоевать [20]
И пострадал в те дни немало,
Но сохранил добра печать.
Сначала воевал он с братом,
Потом с племянником своим [21],
Но только жил и верил свято,
Что слава это просто дым.
Он потерял в боях так много
Людей, что всей душой верны,
Но в этом есть судьбы дорога,
Её пройдут его сыны.
Теперь же подлые эрмены [22]
Воюют с ним и день и ночь,
И вот фландрийцы непременно
Решили в той войне помочь.
Так пишет жизнь судьбы страницы
И память дней ещё жива,
Что с ними далее случится
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
ФЛАНДРИЙЦЫ В ВОЙНЕ.
И вот уже на службе князя
Предателей – фландрийцев рать,
Теперь, читатель, я обязан
Про всё подробно рассказать.
Сражались доблестно сначала,
Но вот коварный враг узнал,
Что в том отряде Веры мало,
А значит души – зла бокал.
Коварный план созрел так скоро
И выполнить его смогли,
Засада станет приговором
Для славных рыцарей земли.
Враги укрылись там, где люди
Должны пройти свой долгий путь,
Пускай Господь их всех рассудит,
Ведь взор его не обмануть.
Сражались яростно и смело,
Но тот отряд был очень мал
Дождём летели вражьи стрелы
И души здесь нашли причал.
Разбиты франки очень скоро,
Кто выжил просто был пленён,
Вот- сущность битвы о которой
Поведал глаз былых времён.
Любовь, Надежда и отрада
Погибли в той войне былой,
Теперь же рассказать мне надо
О всех погибших в битве той.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
ПОГИБШИЕ РЫЦАРИ.
Итак, в той битве был убит
Де Нюлли с именем Вилэна,
Он был отряду верный щит
И умер в битве незабвенной.
Один из лучших в те века,
Прекрасный рыцарь из отряда,
Он знал, что смерть его близка,
Но только покориться надо.
А с ним погиб де Тризини,
Что Жилем называли люди,
Всесильный Бог, его храни,
Таких как он уже не будет.
Погибли многие в тот час,
Другие просто в плен попали,
Их Бог тогда от смерти спас,
Но душам даровал печали.
Итак, попали в вражий плен
Бертран Морей, тот рыцарь милый,
Что должен быть у вражьих стен,
Но вот судьба не так решила.
Дампьер по имени Рено
От плена смог освободиться,
Он похоронен был давно,
Но вот вернулся из темницы [23].
К тому же были пленены
Жан де Вилен с Нюлли Гийомом,
Что были Верою полны,
Но для врагов то не знакомо [24].
Вот список тех, кто мог пройти
Плен вражеский, что всех больнее,
Такие у судьбы пути,
Никто понять их не сумеет.
Забыть нам о фландрийцах надо,
На них предательства печать,
О тяготах второй осады
Теперь мне надо рассказать.
1. Муорчуфль был провозглашен императором под именем Алексея V 5 февраля 1204 г. Вероятно, к этому времени относится и умерщвление Алексея IV.
2. Дата смерти Исаака II, судя по рассказу Никиты Хониата и сведениям, содержавшимся в письме Бодуэна к Иннокентию III, действительно приходится на отрезок времени между узурпацией Морчуфлом императорской власти и гибелью Алексея IV, т. е. Исаак II, не выдержав постигших его потрясений, скончался еще раньше, чем был умерщвлен его сын.
3. Император Морчуфль два или три раза приказывал отравить его, когда он находился в заточении. Те же факты излагает Никита Хониат.
4. Судя но рассказу Робера де Клари (гл. LXI—LXII), Мурцуфль физически уничтожил Алексея IV в тот же день, когда сверг его с престола. Это явная ошибка, котирую, кажется, совершает также хронист Гуитер Пэрисский, чье сообщение, впрочем, здесь очень лапидарно. Правильные даты событии приводит Никита Хониат: Алексей IV был лишен престола 28 или 29 января 1204 г.: он погиб, процарствовав шесть месяцев и восемь дней, следовательно 8 февраля 1204 г.
5. Никита Хониат и Гунтер Пэрисский также отмечают, что Мурцуфль пытался утаить совершенное им преступление.
6. В это время среди крестоносцев возникли серьезные расхождения во мнениях, которые передает в своей хронике Гунтер Пэрисский (гл. XIV) и намек на которые содержится также в повествовании Робера де Клари (гл. LXII). Не имея более возможности рассчитывать на Алексея IV, лишенного власти Мурцуфлом, крестоносцы стояли перед выбором: либо вообще удалиться прочь из Византии, либо ввязаться в открытую войну с ней. Мурцуфль направил крестоносцам грозное повеление типа ультиматума — очистить его земли в течение восьми дней, но, по словам Ротбера де Клари, это повеление показалось «пилигримам» непереносимым и было ими решительно отклонено.
7. О вмешательстве духовенства в события военно-политического характера см. также § 239. Письмо Энрико Дандоло к папе подтверждает, что решение овладеть Константинополем было принято в совете военачальников с участием всего духовенства крестоносной рати.
8. Об одной из сухопутных схваток упоминается, в частности, в письме Бодуэна к папе: она произошла у моста близ Влахернского дворца. Любопытно, что, как об этом рассказывает латинский император, перед крестоносцами несли знак креста (хотя греки ведь были христианами!).
9. Из повествования Никиты Хониата и автора хроники «Константинопольское огнусгошение» явствует, что на море крестоносцы и венецианцы занимались грабительскими рейдами у побережья Пропонтиды.
10. Филея — город на берегу Черного моря, к северо-западу от Константинополя.
11. Всю добычу, скот, пленников, одеяния и провизию отправили по Рукаву в лагерь.
12. Этот эпизод передают также Робер де Клари, латинский император Бодуэн I, автор Хроники «Константинопольское опустошение» и Никита Хониат (последний, впрочем, ставит на место Анри д'Эно самого Бодуэна Фландрского). Все названные авторы согласны в том, что во время боя Мурцуфль потерял императорское знамя, корону и «образ» Пресвятой Девы. Бодуэн I и Робер де Клари добавляют при этом, что «образ», т. е. икона, был затем передан цистерцианцам, сопровождавшим войско. Жоффруа де Виллардуэн повествует об этих событиях, уже упомянув о смерти Алексея IV (8 февраля): в § 221—224 он старается вообще обойти или свести до минимума все факты, которые говорят об имевшем место смещении Алексея IV с престола, о его заключении и убийстве. Хронист приурочивает эти события тем не менее ко времени, близкому к празднику Сретенья — ко 2 февраля. В действительности описываемый Виллардуэном эпизод предшествовал гибели Алексея IV: из рассказа автора хроники «Константинопольское опустошение» явствуют, что Мурцуфль расправился с Алексеем IV после своего возвращения из-под Филеи.
13. Хронист употребляет тут слово ancone, представляющее собой искаженное греческое «икона». Возможно, Виллардуэн, как, впрочем, и Робер де Клари, тоже упоминающий об «ansconne», слышал это слово во время пребывания крестоносцев в Константинополе. Эпизод с захватом иконы передается многими хронистами. Об этой иконе подробно рассказывает, к примеру, французский хронист Альбрик де Труафонтэн и др. Исследователям пока что не удалось идентифицировать упомянуты и «образ» с каким-либо известным произведением византийской иконописи. Средневековые авторы характеризуют икону как изображение Богородицы, якобы нарисованное св. Лукой и называвшееся Одигитрией: икона считалась защитницей Константинополя. Современные историки этот взгляд отвергают. К тому же вопреки изшестию Робера де Клари она никогда не передаиалась цистерцианцам. В описи реликвий, доставленных из Константинополя на Запад (П. Риан), эта икона не значится. Одигитрия же попала позднее в руки венецианцев.
14. Интересно, что латинский император Бодуэн I в своем письме к Иннокентию III, а также Никита Хониат сообщают о встрече между дожем и Мурцуфлом, которая, вероятно, произошла как раз в это время и о которой Жоффруа де Виллардуэн ни словом не упоминает. В письме Бодуэна (в собрании писем (эпистолярии) Иннокентия III оно фигурирует в VI кн. под № 152) говорится, что встречу предложил сам Мурцуфль, чтобы договориться с дожем о мире. Во время встречи дож потребовал восстановления Алексея IV. Мурцуфль отклонил это условие, вернулся в Константинополь и следующей ночью задушил свергнутого им императора. В соответствий с повествованием Никиты Хониата дож, отвечая на «авансы» Мурцуфла отправился на галере ко Влахернскому дворцу, куда приехал на коне и император. Дож потребовал уплаты 50 тыс. фунтои золота и выдвинул множество других условий. Появление крупного отряда латинских рыцарей заставило Мурцуфла поспешно ретироваться. Поскольку Никита Хониат упоминает о смерти Алексея IV еще раньше, можно было бы думать, что он датирует эту встречу временем после гибели молодого императора; это соображение, однако, отпадает, если предположить, что он «ужал» события и вместил в один параграф все, что касалось падения и смерти Алексея IV. Вернее всего, что встреча произошла в отрезок времени между рейдом в Филею и смертью Алексея IV, т. е. между 2 и 8 февраля 1204 г. Надо полагать, именно к истории этой встречи относится соответствующий эпизод, приводимый Гунтером Пэрисским (гл. XIV), где события, впрочем, тоже деформированы, хотя и на иной манер, а возможно также и упоминание Робера де Клари (гл. LIХ) о каком-то свидании дожа и Алексея IV.
15. Сретенье — в католической (и православной) церкви праздник «Очищения», установленный в память встречи (сретенья) «праведника» Симеона с ребенком-Христом (мессией), которого родители несли в храм «представить» Богу (Лука, 2, 22). Генетически этот праздник, связанный с чисто «мифическим событием», восходит к празднику древних римлян, отмечавших 2 февраля начало подготовки к весенним полевым работам. Праздник отмечается через 40 дней после «Рождества Христова». В данном случае речь идет о 2 февраля 1204 г.
16. Об этом флоте уже ссобщалось ранее. Часть седьмая. Глава четвёртая.
17. Три;поли (араб. ;;;;;;;; ;ar;bulus Тарабулус-эль-Гарб) — столица Ливии. Население 1 780 000 чел. (2007). Город расположен на северо-западе страны, на берегу бухты Средиземного моря.
18 Имеется в виду князь Боэмунд IV Одноглазый, ставший графом Триполи (1187—1233) после смерти своего брата Раймунда III (1152—1187) и унаследовавший в 1201 г. Антиохию от своего отца Боэмунда III (1163—1201).
19. Он был сыном Боэмунда III (Боэмунд Заика, фр. Bohemond de Poitiers, 1144 - 1201) - князя Антиохии (1163-1201).
20. Первая часть его правления была отмечена внутренними династическими конфликтами.
21. Начинаясь приблизительно в 1201, спор возник о престолонаследндии Антиохии. У Боэмунда III был внук, Рэймонд-Рупен Аниохийский, от его старшего сына Рэймонда Антиохийского, который, как полагали многие, был законным наследником Антиохии. Боэмунд IV выиграл титул, в то время, и управлял и по Триполи и по Antioch, хотя их юридические и административные системы оставались отличными.
22. Эрменами» хронист именует армян Киликийского царства. В конце XII — начале XIII в. происходили длительные распри и войны между латинскими князьями Антиохии, попавшей в руки крестоносцев еще во время Первого крестового похода (в 1098 г.), и правителями армянских областей: в данном случае хронист рассказывает о Левоне II Великом, короле киликийской Армении в 1198—1219 гг. (из династии Рупенидов). Оба государя, кстати, были христианами.
23. Сохранились документы, из которых явствует, что Рено де Дампьер в 1203 г. возвратился во Францию. Согласно же сообщению хрониста Альбрика де Труафонтэна, он оставался в плену в течение 30 лет.
24. Бернар де Морэй и Жан де Виллер в свое время погрузились на корабль в Марселе; Вилэн де Нюлли, Жиль де Тразиньи и Рено де Дампьер отправились в Апулию.