Ты ворчливая старуха, ты была с Адамом,
С Евой тоже ты была, ты живешь давно
И вечно будешь. Ты нас дурманишь газом,
Взломав замок и погрузив в мир снов.
Ты постарела и истерлась, за все то время,
Но газ молодит тебя, заполняя пеленой
Глаза и мозг, и сердце, пробуждая зверя
Ото сна, мешая ясно мыслить головой.
Тебя поносят, если ты к другим уходишь,
Тебя боятся, перед тем как ты придешь.
Тебя встречают с легкой параноей,
Опасаясь, что ты опять от них уйдешь.
Ты вечность бороздишь, как крейсер,
Ты слепа и не видишь тех, кто за бортом
Плывет на льдине жизни, голову повесив,
И давишь их своим блестящим животом.
Скудный слов запас тебя не может описать,
Ты нечто большее чем просто сон,
Ты заставляла рыцарей принцес спасать,
Которых стережет большой дракон.
Ты звезды зажигала, и свергала королей,
Ты убивала просто мимо проходя,
Из-за тебя отцы жестоко убивали сыновей,
Кто-то просто для тебя убил себя.
Ты в дом чужой вторгалась, мужей чужих крадя
У жен, которых ты толкала на измену.
Для тебя сдвигали горы, себя нисколько не щадя,
Умирали для тебя, зовя других к себе на смену.
Ты стояла за спиной поэтов воспевающих тебя
И твердою рукой вино им наливала в кубки,
Затем, что бы на листе бумаги увидать себя
В стихах, где чернила - кровь из перезанной руки.
Ты приходила и ко мне, с улыбкой палача,
И у меня тебя украли, как у многих,
И меня смеясь мечем рубила ты с плеча,
И меня убила ты под взглядом глаз жестоких...
Но без тебя я не могу, ты вечно знала это
И ты вернулась, меня обняв и попросив прощенья.
Но была верна нелолго мне. Ты ушла без света
И гуляла долго в темноте, и в иступлении.
И вот сейчас стоишь в дверном проеме,
Стоишь и смотришь на меня, ища мой взгляд
И плачешь тихо, при неслышном звоне
Моего звонка дверного, принимая яд.
И я опять тебя хочу, опять тебя боюсь,
Ты особенно опасна для таких, как я
И в темное окно как мотылек я бьюсь,
Ведь ты Любовь, не могу я без тебя.