Буду любить лицо в силу давнишней страсти
к выспренности могил дарить красоту без боя.
Можно убить шутя, в дверь прошмыгнуть, украсть и
выйти сухим, скользя в дымке победы. Пой я
про одеяло, что, точно канат матроса,
прежде чем замереть, елозит по полю брани
в тщетной попытке сны свести к долготе засоса;
пой я про жженье чувств, смытых постфактум в бане;
или про тошноту прекрасного впрямь заката
над парапланом грёз, над чистой как старость ложью
видеть последний рай, куда чтоб проникнуть надо
между полётом и ходьбою упасть на ложе;
пой я про это всё, - не было бы печали
знать воплощенье всех виденных в детстве граций
только в твоём лице с дьявольскими чертами
волю ломать и мир чистить от декораций.