А дым уходит в мой табачный космос.
Моя дамочка с собачкой далеко.
Который год я всё витаю в грёзах.
Слепит дальний, как маяк для моряков.
Брошу якорь в этой славной бухте,
Уберегу от зла свой милый сад из роз,
Слёзно буду умолять, чтобы фонари потухли,
Мы тихо воспарим в пучину звёзд...
Я нарочито без тебя холоден, как лёд.
В этой пустоте астральных тел
Пускаю тень на солнце. Разум воспалён...
Очередная фаза, как колючий терн.
Дошёл до ручки, рисую кровью на стекле...
Пушистый кролик спятил в этой суматохе...
Моток колючей проволоки - плен.
Молчит давно, моя сломанная Nokia.
Боль живёт в этом хмельном тумане
Ностальгией нот в литургической тоске...
На скетчах кетчупом поцелуй твой память!
Невольно навсегда останусь слеп.
Моя константа средь этих угольных имён -
Фарфоровая кукла, что была надеждой.
Нежно называла Лёшкой, он отчасти мёртв:
Печаль и грусть плюс пожизненное бешенство...
А меж хрустальных стапелей тех тлен,
Что на листе великим горем залит.
Вассаби нарисован твой графический портрет!
В кавычках... Я рисовал его глазами...
Я замерзаю в зареве своей пустой планеты,
Опал на стол сотней белых лепестков...
Песком засыплю эти функции дискретные.
Пусть рвутся связки... Асфальт, полёт, балкон...