Лев Аксельруд
ГОД. Лирическое ожерелье
http://www.stihi.ru/2010/05/03/7011
1
ДАВНО ЛЬ набитый плотно, как подсолнух,
теперь, зимою, стадион безмолвен
и, словно кем-то вылузганный, пуст.
Какой вокруг простор для грусти! Здесь я
единственное семечко сегодня.
ФЕВРАЛЬ – к концу. На стёклах поутру
узором витража синеет наледь:
то ль горы в дымке, то ли волны моря.
Видать, на отпускное лето планы
рисует здесь мечтательный мороз.
НЕДОЛГО длился белый бал снежинок,
в котором, отрешившись от забот,
душа моя участье приняла.
Наутро снег растаял, и она,
как Золушка, вернулась к серым будням.
2
ПЕРЕД ВХОДОМ в парк весенний ждёт кого-то липка.
Видимо, ещё ни разу в парке не бывала.
У неё цветущий возраст. Вся поёт, как улей.
Хорошо б со стройным вязом постоять в аллее!
В воздухе - медовый запах первой-первой грусти.
НАВЕРНО, готовится праздник,
коль бабочки разных оттенков
весь день облетают лужок
и к майским мордашкам цветов
себя примеряют, как маски.
СНОВА РАДУГА, встав над землёй,
в дали всматривается с надеждой
где-то встретить свою половину,
чтобы с нею сойтись наконец-то
обручальным кольцом любви.
3
ПРИБОЙ растекается мыслью по брегу.
Стремясь её выразить посвежей,
пообразней миру преподнести,
он зримо один за другим выдаёт
свои – белым кружевом – варианты.
Ветер выдохнул тост, и над скатертью поля
закачались, друг с другом сближаясь, тюльпаны,
как бокалы с торжественно-алым напитком.
Всласть кому-то проокал коронное «го-о-рько»
захмелевший на празднике гром.
ЛЮБЛЮ – хотя бы взглядом – побродить
в ночном саду искрящегося неба,
роняющего падалицы-звёзды.
Как в мякоти, в объятьях атмосферы
спит косточкой вишнёвой шар земной.
4
ВОЛОВЬЕ поголовье валунов.
Чуть в стороне – забытая конюшня,
куда теперь лишь ветер забегает.
В час непогоды с этой ветхой крыши
стекает лошадиной чёлкой дождь.
ДО УТРА у хирурга светилось окно.
До утра, прожигая холодные тучи,
в небе месяц горел, как бессонный вопрос.
Став бледнее ещё, у больницы стоит
облетевшая за ночь берёза.
ЗА ОКНОМ, словно гадкий утёнок,
шастал серый осенний дождь.
В ночь, как в добрую сказку, уйдя,
он с утра перед нами предстал
белым лебедем снегопада.
======================================================
Рецензия на «Прет-а-порте. Январь 2012» (Лавка Поэтических Шедевров)
да, интересно. и логично. цыкл Льва Аксельруда настолько хрестоматийный что рассматривается как для "постоянной носки школьниками в ранце". и модно и полезно для нас-тинейджеров))). так я лично понял эту коллекцию. и Торопыжкин и Влада чуть-чуть не дотянули до кутюр. но увы чуть-чуть не считается в такой компании.
Сержант Пепел 30.01.2012 21:28
-
Знаете, есть ещё такие понятия - (не)совпадение, альянс/конфликт культурных пространств, а также их взаимное притяжение/отталкивание. Нас, славян, поэзия Льва Аксельруда должна интриговать, завораживать и удивлять не только техникой стиха, но и ощущением того, что образы и всё прочее из немного другого мироощущения, из другой культуры, из других корней (при этом родной язык поэта, видимо, русский). Мне, разумеется, его стихи нравятся, подобно тому как туристу нравятся иные дивы. В связи с этим было бы интересно было бы услышать мнение о поэзии Льва не только из внешнего "Гамбурга", но и из какого-нибудь "внутреннего" экспертного источника, т.е. желательны голоса типа "он лучший (или хотя бы очень хороший) средь НАС".
Андрей Ал Васильев 31.01.2012 14:10
-
ну, это уже слишком, Андрей. песню "широка страна моя родная" знаете кто написал? причем здесь славянство-еврейство-то? нет здесь всего этого. закроем тему, ладно. даже спорить НАЧИНАТЬ не надо. ладно? спасибо. это не митинг. кхых. кстати теперь тинейджеры планерки в фирмах между собой называют "митинги" случайно подслушал - мою младшую подружке - "у нас завтра митинг в 10 не застрять бы в пробке" - с таким особым чувством юмора 21-го века что просто душа радуется))) а на счет наших гамбургских счетов - шедевр Льва Аксельруда просто уже хрестоматийный для одной конкретной Лавки, он стал само собой разумеющимся явлением здесь и это считаю завоеванием ее, неким золотым стандартом, дресс-кодом, без которого в данный клуб если и пускают то в расчете на вырост до этого фрака повседневной носки. так я лично вижу цыкл, предложенный Львом
Виктор Авин Въ Пути 31.01.2012 16:57 Заявить о нарушении правил
-
По поводу последней, весьма странной реплики «славянина» Андрея Васильева! У гениальных поэтов, у каждого по-разному вне зависимости от национальности, действительно «другое мироощущение» по сравнению с менее талантливыми. Но у Льва Аксельруда, несмотря на нерусскую фамилию, как и для всех других его соплеменников в бывшем СССР, не существовало никакого другого языка и культуры, кроме как русской. Они учились в тех же школах и вузах, что и «славяне», читали русскую поэзию, смотрели русские фильмы и спектакли и так далее. Другая, их национальная культура и язык, были для них запрещены. За иврит, например, сажали в тюрьму. А большой талант, поэтическая энергетика никуда не девается. Вот она, в частности – у Льва, реализовалась в русском языке. Так что его Поэзия – плоть от плоти русской литературы. И его шедевры не ограничиваются уважаемой Лавкой, это шедевры для всей русской поэзии. Вот как
например, оценивает творчество Льва Аксельруда известный московский критик и литературовед Сергей Чупринин, главный редактор журнала «Знамя», президент Академии Отечественной Словесности, к тому же «славянин: «На сегодняшний день Вы ВЕДУЩИЙ МАСТЕР в рамках своего жанра. Миссия вполне почтенная, и ни один из грядущих поэтических словарей не обойдется, надо полагать,
без примеров из Ваших книжек». (Более подробно об оценке литераторами творчества поэта по ссылке http://www.stihi.ru/avtor/iver21)
По Гамбургскому Счёту 01.02.2012 14:03
-
Андрею Ал. Васильеву, который попытался отлучить большого поэта с нерусской фамилией - от русской литературы.
А у самого "славянина" имя, отчество, фамилия греческого происхождения да ещё принадлежность к христианству - той религии, что когда-то была придумана евреями.
-
Так вот, к сведению не очень сведущего автора: классики великой русской литературы, в подавляющем большинстве своём, не были чисто русскими по крови, но именно они по языку,
по духу и культуре были настоящими русскими людьми.
-
Жуковский В.А. – мама турчанка Сальха;
Капнист В.В – мама турчанка Сальма;
Карамзин Н.М. – татарин, род Кара-мурза;
Тургенев И.С. – татарин, род Турген;
Горенко (Ахматова) А.А. – татарка по материнской линии, род восходит к кн. Ахмату;
Фонвизин Д.И. – потомок ливонского рыцаря фон Визина;
Даль В.И. – папа датчанин, мама – полу-немка, полу-француженка;
Некрасов Н.А. – мама полька, Е.А. Закревская;
Фет А.А. – мама еврейка Ш. Беккер, папа – немец Фет;
Цветаева М.И. – бабушка полька;
Блок А.А. – папа немец А. Блок (юрист, кстати);
Лермонтов М.Ю. – из шотландцев (его предок вместе с Малькольмом III громил несчастного Макбета);
Чуковский К.И. – по отцу еврей;
Пушкин А.С. – прадедушка эфиоп-иудей Абрам Ганнибал, прабабушка – немка Христина Шеберг;
Достоевский и Гоголь – с примесью польской крови.
Куприн – татарин;
Высоцкий по отцу – еврей.
Окуджава - грузин.
Евтущенко – отец латыш.
Ахмадулина - татарка.
Великие русские поэты Боратынский, Мандельштам, Пастернак, Бродский – евреи.
Список можно продолжать и продолжать, - например, Брюсовым, Чеховым-малороссом и другими.
-
ПРИМЕЧАНИЕ:
Корней Иванович Чуковский (имя при рождении — Николай Васильевич Корнейчуков, 19 (31) марта 1882, Санкт-Петербург — 28 октября 1969, Москва) — известный русский поэт, публицист, критик, также переводчик и литературовед, известен в первую очередь детскими сказками в стихах и прозе. Отец писателей Николая Корнеевича Чуковского и Лидии Корнеевны Чуковской.
Происхождение
Николай Корнейчуков родился 31 марта 1882 г в Санкт-Петербурге. Часто встречающаяся дата его рождения 1 апреля появилась в связи с ошибкой при переходе на новый стиль (прибавлено 13 дней, а не 12, как должно для XIX века).
Писатель долгие годы страдал от того, что был «незаконнорожденным». Его отцом был Эммануил Соломонович Левенсон, в семье которого жила прислугой мать Корнея Чуковского — полтавская крестьянка Екатерина Осиповна Корнейчукова. Отец оставил их, и мать переехала в Одессу. Там мальчик был отдан в гимназию, но в пятом классе его отчислили из-за низкого происхождения. Эти события он описал в автобиографической повести «Серебряный герб». Отчество «Васильевич» было дано Николаю по крёстному отцу. С начала литературной деятельности Корнейчуков, долгое время тяготившийся своей незаконнорожденностью (как видно по его дневнику 1920-х годов), использовал псевдоним «Корней Чуковский», к которому позже присоединилось фиктивное отчество — «Иванович». После революции сочетание «Корней Иванович Чуковский» стало его настоящим именем, отчеством и фамилией