Пьем с устатку.
Гуляем, когда тяжело.
Смерть встречаем,смеясь.
И рыдаем в удаче,
У рублевских икон
разбивая чело, -
Об пол,
вдребезги,
в кровь...
И не можем иначе.
Нашим потом полита
земля в борозде.
Страх неведом в бою
и на тропочке узкой.
Но не тянет рысак
в чужестранной узде,
Если крупом и холкой
он от роду - русский!
Так и я не тяну,
будто вдарили в пах -
со стаканом воды,
черствым хлебом на ужин.
Все судьба отняла.
Даже право на прах
Без вины убиенного
временем мужа.
Воровать - не с руки.
Да и врать - не с руки.
Это впитано кожей
с Христова распятья...
Я в полон не хочу.
Лучше пусть васильки
Напоследок возьмут
в голубые объятья!
Видно, карта не в масть...
Кто там тешится всласть,
Превращая в осколки
прекрасные годы?
Только прежде, чем
в русское поле упасть,
Я узду разорву
вместе с русским народом!
Ничего не спущу
- да простит меня Бог! -
ни широкой Невы,
где купаться любила,
ни забитого пса,
что под Пасху издох,
ни в сычавских песках
материнской могилы!
Видно, смутное время
имеет свой код,
и бессильна пред ним
даже сила Селены...
Это наша Держава
подачки берет,
опустившись в подземке
на оба колена?!
Подымайся, рысак!
Выше морду, родной!
Беспощадной свободою
сыты по небо.
Мы еще понесем.
Мы породы одной.
От рублевских икон.
От Бориса и Глеба...