Дядя Виталий был большой шутник, балагур и пьяница. Причем последняя характеристика никогда не преобладала над первыми двумя (по крайней мере, в рассказах мамы и собственных моих воспоминаниях). Дядя обладал великолепным музыкальным слухом и вкусом несмотря на то, что частенько любил напевать "Мы люди моря, живем на суше. Нам делать не хрен, мы бьем баклуши". Играл на баяне и гитаре. В общем, был первым парнем на деревне.
От отца дядя унаследовал веселый нрав, готовность поделиться с ближним последней рубахой и склонность к напиткам, в которых был хотя бы намек на спирт.
Благодаря ему в четыре года я узнала, что такое велосипед, домино и дружная мужская компания.
В отличие от музыки, в одежде вкус у дяди отсутствовал. Иногда он одевался смешно, иногда нелепо, что, в общем-то, тоже было смешно. Красная пуговица, пришитая им к моей синей кофте, - верх изящества.
К своему внешнему виду дядя Виталий относился философски. Когда окружающие, говорили: "Виталька! Да ведь это тебе не идет!", он неизменно отвечал: "Да бросьте вы, я иду - и на мне все идет". И дело было не в том, что дяде все равно, как он выглядит. Просто он был свободен от вещей, жил по принципу: "мое тело сейчас одето - и Слава Богу!".
Дядя уважал и ценил время. Что еще можно сказать о человеке, который прятал деньги в настенные часы? Время - немой спутник жизни - , видимо, тоже уважало дядю: однажды, получив очередную порцию наличных, часы остановились. Так был раскрыт секрет времени и обнаружен дядин тайник.
Как я уже говорила, нрава дядя был веселого. Любил розыгрыши: например, предлагал доверчивым в морозный день попробовать на вкус дверной замок. Намертво прилипшие языки отливали горячими щами.
У дяди было двое сыновей - Александр и Юрий. Оба они сейчас живы. Александр женился в армии и остался на юге; у него двое детей и четверо внуков. Юрий - внимает голосу океана. Он сменил не один десяток рабочих мест, был женат, не единожды пропивал то, во что был одет.
Я часто думаю о своем дяде. В его характере сочетались вещи несочетаемые: любовь к жизни и непонимание ее ценности. Раскатистый шум океана заглушал человеческий голос. В бушевании стихии трудно что-либо различить.