А много ль надо хитрецам
Для их ума й очарования.
И не понять сим мудрецам
Любви добра и сострадания.
Все подчиняется чутью,
Звериным чувствам, жажде власти.
Он превращается в змею,
И яд ее не знает жалости.
Возвысясь в собственном дерьме,
Себе он не находит равных,
А на душе, как на клейме,
При взломе след остался рваный.
И ноет бедная душа,
И нет ей выхода из бездны.
Она не стоит и гроша,
Все входы для нее отрезаны.
Распята скручена она,
Душа бездушна и пьяна,
Омыта завистью и кровью
И не встречалась никогда с любовью.