А знаешь, сделал я открытие,
С которым сильно запоздал,
Ведь раньше этого наития
Не пробуждал во мне вокзал.
Происходили расставания,
За ними тут же шла тоска,
И день за днем неслись послания
В глухую зелень Городка.
И те послания читала ты
И в штабель складывала их:
Преобладали стоны, жалобы
В любой строфе стихов моих.
В разлуке я вдвойне неистовый,
Зато ты сдержанна вдвойне,
Ведь ты имеешь «душу чистую»
И не тоскуешь обо мне,
И не ревнуешь. Хоть и поздно я,
Но уяснил в последний год:
Ты по-мужски всегда серьезная,
А я по-женски сумасброд.
За жизнь мою не затрепещешь ты:
Спокойно знаешь, что "живу",
А я по-бабьи снами вещими
Обеспокоен наяву.
Да, ты всегда яснее жемчуга –
Мужчина телом и душой,
А я – измученная женщина,
Не утоленная тобой.
(1967)