Ледяной ветер качает верхушки сосен,скрипит старыми,почти высохшими,стволами елок. Я на берегу. Апрель уже залатал озеро иссиня-черными заплатами полыней.А на покатых склонах Мызинских полей появились желтоватые проплешины первых проталин.Наконец-то весна!
С Федькой карабкаемся по горе,собираем шишки.У нас уже целая корзина.Сиверко насквозь продувает тонкую курточку.От холода занемели руки. Бежим греться за высокую стену часовни.Шмыгая носом,мой друг протягивает мне сосульку.Я смотрю сквозь нее вдаль, но вижу только пузырьки и тоненькие ниточки зеленого мха. С хрустом откусываю ледяной кончик.Федька мне протягивает вторую...Он не жадный.Вчера даже мороженым из снега угощал. Такая вкуснота! Как в городе!
Ветер все холоднее!Я совсем замерзла!.Запустив в Федьку снежком, мчусь домой.Завтра увидимся!
Что-то не так. Мне жарко! Так жарко,как на полке в нашей бане.Хочется пить чего-нибудь холодного и кисленького.Хоть бы бруснички натолкли.Чувствую, меня поворачивают на бок. Бабушка и тетя Валя,а в руке у нее шприц.Меня охватывает ужас.
Пытаюсь встать,но меня не пускают,извиваюсь,сучу ногами.Хочется громко зареветь, не могу.Нет сил.Больно.Проваливаюсь в темноту. Снова и снова:Купают в проруби,мне холодно,а Федька,весь замотанный в клетчатый шарф,смеется.Сажают на камеленку. Горячо.Начинают лить холодную воду из ковшика.Пар подымается до потолка.
С трудом открываю глаза.Вижу пред собой строгий лик Николая Угодника,смотрящего на меня с иконы, что висит в углу комнаты. Слышу бабушкино: "Анделы господни" и не проваливаюсь,а просто засыпаю.
Замотанная в толстый пуховый платок,в серых подшитых валенках, сижу на диване. Со мной Варька и Тузик.Я показываю им открытки...Кто-то стучит в окно. Отодвигаю занавеску. За стеклом воробышек. Серый взъерошенный комочек тюкает клювом по дну деревянной кормушки, склевывая остатки пшенной крупы. Варька смотрит на него кукольными немигающими глазами, а Тузик ,ошарашенный таким нахальством, смешно повизгивает и тыкается носом в оконную раму.Его прогоняют на улицу.
В груди сильно болит.Меня будут лечить.Уже запечена в ржаном тесте бутылка с чем-то коричневым.Уговаривают выпить ложечку.Но меня не проведешь.Там горькое.Не буду.
Дедушка хватает меня в охапку и я чувствую, как в рот мне течет жгучее и горькое. Внутри начинает греть.
На под* в печке брошен старый половик.Меня запихивают в устье как Жихарку из сказки.Я кричу.Чтобы было не страшно, бабушка поет мне разные прибаутки.Рассказывает, что в нашей печи ее бабушка Маня мылась,как в бане,и внуков своих мыла.А зимой они в ней от холода спасались. Но я не хочу тут сидеть. Мне жарко, темно, и сажа в трубе.
Не выдерживают мой плач. Дед несет меня в кровать под одеяло.
Уже темно.Рядом бабушка.Она гладит меня по, прилипшим ко лбу,волосам.Слышу ее тихий ласковый голос.Она кого-то благодарит, но я не понимаю кого.Прижимаюсь к ее груди. И мне уже не больно и дышать легко. Завтра снова пойдем собирать шишки. Глажу ее по теплой руке. Она качает меня, а я слушаю, как тикают часы, как мурлычет во сне Плутька , как на улице злой Сиверко треплет рябину и гудит в обледеневших телефонных проводах...