Спас он меня в Тбилиси.
У меня была тогда подруга – американка, Эмили. Из штата Айова. Они с группой приехали к нам в Питер по обмену.
А тут в феврале на четвёртом курсе у нас была практика. Эмили мне и говорит: «Давай ты поедешь на практику к нам в Гринелл, в наш колледж с русским языком. Будешь там преподавать – у тебя очень хорошие педагогические способности, и одновременно будешь ездить на практику в больницу – там недалеко, полчаса езды. Можешь пользоваться машиной моей мамы».
Бегу в деканат – вот, мол, в Айову на практику предлагают. А мне: «Что Вы! Там же Чикаго, там же гангстеры! Давайте Вы лучше поедете в Грузию – у нас формируется группа».
Жалко… Но Грузия – тоже интересно! Академия наук, академик Прангишвили, институт Психологии, Шалва Амонашвили, школа академика Шерозии, психология бессознательного, гештальт, установка!!
Наши однокурсники – четвёртый курс – нам организовали автобус: Гори, Мцхета… Правда, местные жительницы в Гори нас предупредили, чтобы мы от автобуса никуда не отходили. А Мцхета – это где «…был монастырь. Из-за горы И нынче видит пешеход Столбы обрушенных ворот, И башни, и церковный свод; Но не курится уж под ним Кадильниц благовонный дым…»
В университете к нам с подругой (нас было четыре Саши, три Иры и руководительница Ната Ефимовна) подошли двое молодых людей и говорят: «Мы можем пока тут по аудиториям все ходят, вам город показать – вон у того выхода машина стоит»
Две дуры ничего не сказали никому, пошли и сели в «Волгу».
Поехали по городу, головой – туда, сюда. Я на первом сидении, Ирка – сзади. Музыка в магнитоле. Вдруг вижу – машина куда-то выезжает на окраину. Спрашиваю: «А далеко это мы?»
Мне тот, что за рулём говорит: «Там за городом кафэ есть одно – там посидим нэмного». И тут из динамика родной голос: «Не хватайтесь за чужие талии, вырвавшись из рук своих подруг…». Задумчиво так, проникновенно…
У меня сил прибыло немеряно. Такого – знаете ли – куража! Я оборачиваюсь назад и спрашиваю кротким голосом: «Ир, ты любишь бить аппаратуру? Ногами?». Она радостно отзывается: «Да! Ногами – особенно!».
Грузины тут же всполошились: «Дэвушки, что ви?! Мы ничэго плохого нэ хотэли. Только покатать и в кафэ посидэть!». Я вредным голосом: «А мы любительницы повеселиться! Жалко! Если мы прямо сейчас вернёмся в университет, ни с приборной доской на папиной машине, ни с магнитофоном позабавиться не удастся».
Мы тут же развернулись обратно: «За что аборигены съели Кука?». Ага. Молчит наука!
Тбилиси – совершенно удивительное место…
Эмили потом, сильно впечатлённая моими рассказами о Тбилиси, туда тоже съездила. Хоть им и не положено было покидать место, куда они приехали дальше какого-то радиуса.
Ещё одна встреча была. Во сне. Но – как будто наяву.
В то утро, в день, когда он умер – в августе, ещё никто ничего не знал, мне приснилось, как я сижу на диване в какой-то – моей и его – нашей общей компании, мы пьем, веселимся и слушаем песни, которые поёт он – для нас. Я бегаю на кухню, завариваю чай, делаю бульон из кубиков и раздаю всем пирожки из столовой «Минутка».
Это был какой-то такой реальный сон!
А ведь мы были даже не знакомы…