Плотникову В.А.
И Волга та же, и город – тоже,
и так же сердце стучит опять,
и мы, похоже, пока что можем
и поработать, и помечтать.
Мы ещё в силах, хотя бы в мыслях,
с волненьем сердца принять весну,
и в тельник втиснув живот отвислый,
налечь на вёсла, как в старину.
Взметнётся парус на старом яле,
дома качнутся и побегут,
и все обиды, и все печали
исчезнут где-то на берегу.
Пусть мачта гнётся, скрипит натужно,
и днище в латках, как и борта,
но весел гомон команды дружной,
спокоен доблестный капитан.
Украсит память особой меткой
всё, что пропели, что здесь прошли:
и Стенька Разин, и кругосветка,
Переволоки и Жигули.
Реки могучей шальные воды,
друзья и чувство семьи одной,
и долгожданный глоток свободы,
такой желанный, такой хмельной...
Но нет команды, увы, распалась:
кто – за границу, кто – в мир иной...
И у причала нет больше яла –
сгорел бедняга, сгорел давно...
И пусть уходит наш век недолгий,
но мне известно, что где-то там
стоит и смотрит с тоской на Волгу
седой романтик, мой капитан.