ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
НОВЫЙ ИМПЕРАТОР.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
СОВЕТ.
И на совет собрались снова
Все те, в ком помыслы чисты,
Кто так хотел услышать слово
И в войске навести мосты.
Избрать им нужно в самом деле
Правителя для той страны,
Что быстро покорить сумели
Все те, кто Верою сильны.
Так раньше решено уж было
На том совете дорогом [1],
Где собрались Христовы силы,
Покинувшие отчий дом.
Теперь настало время снова
Собраться и решить сперва,
Кто станет вечною основой
Империи, что всё ж жива.
Двенадцать рыцарей избрали [2],
Что были всех других мудрей,
Теперь им суждено вначале
Избрать правителя средь дней.
На них возложена задача,
Избрать и утвердить закон,
Пускай Господь им обозначит
Кто быть правителем рождён.
Они должны решить так скоро,
Храня лишь мудрости печать,
Про розногласья в разговорах
Теперь мне нужно рассказать.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ДВА ПРЕТЕНДЕНТА.
В отряде разногласье было
Кого же возвести на трон,
И раскололись снова силы,
Таков времён святой закон.
Два лагеря создали люди,
Чтоб кандидатов поддержать,
Пускай же Бог их не осудит,
Послав святую благодать.
Две претендента, что честнее,
Кто станет править битв взамен
И кто его занять сумеет
Маркиз, а может Бодуэн.
Один из них всю рать возглавил,
Другой же славу здесь стяжал,
Но лишь один из них был вправе
Взойти на трона пьедестал [3].
Сейчас должна судьба решиться,
Теперь вся власть у мудрецов,
Пускай молитва белой птицей
Летит до белых облаков.
Пускай Господь помочь сумеет
Тем, в ком душа ещё чиста,
Тем кто прекрасней и мудрее,
В ком мир, покой и красота.
Пускай своей достигнут цели
Слова, где Вера всё ж жива,
Что мудрецы сказать сумели
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
НАЧАЛО РЕЧИ МУДРЕЦОВ.
И мудрецы тогда сказали,
Забыв сомненья навсегда:
«Оставьте прошлые печали,
Ведь светит нам Любви звезда.
Сеньоры, мы избрать решили
Того, кто править будет тут,
Того, в ком цветом белых лилий
Любовь и Вера расцветут.
Того, кто покорить сумеет
Народ, что был под игом зла,
Кто будет ближе и роднее
Для тех, в ком Вера ожила.
Два претендента есть и что же?
Один из них взойдёт на трон,
Двоим же править здесь негоже,
В том жизни истинный закон.
Так знайте вы о том, бароны,
Что зависть в сердце прорастёт,
Известно нам определённо,
Здесь будет множество невзгод.
Так было, есть и вечно будет,
Такой безрадостный удел,
Пока живут на свете люди,
В чьих душах жар Любви так мил»
Вот так тогда они сказали,
Но их послушали едва,
И слов чарующие дали
Опишет новая глава.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РЕЧИ МУДРЕЦОВ.
Продолжить так они сумели:
«Не будет коронован тот,
Кто ставит лишь правленье целью
И только славою живёт.
Вы вспомните, как раньше было,
Готфрид Бульонский [4], что так смел,
Повёл вперёд святые силы,
Что созданы для ратных дел.
Он коронован был так скоро
И стал прекрасным королём,
Но только зависть и укоры
Вдруг разразились, словно гром.
И граф Тулузы [5], рыцарь милый,
Стал вечной завистью пленён,
Настроил он Христовы силы,
Презрев божественный закон [6].
А нам остерегаться надо,
Чтоб то не повторилось вновь,
Пусть будет за бои наградой
Надежда, Вера и Любовь».
Таким вот словом продолжали
Святую речь, что так мила,
И смогут исцелить печали
Слова, что не имеют зла.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
ОКОНЧАНИЕ РЕЧИ.
И продолжали мудрецы ту речь,
Которую так долго начинали:
«Теперь должны мы хрупкий мир сберечь,
Чтобы войну предотвратить в начале.
Двоим быть Императором нельзя,
В том есть закон вовеки нерушимый,
В том есть судьбы великая стезя
Средь серых дней неистового дыма.
Пусть станет Императором один,
Другой же только радоваться сможет,
Пусть будет здесь единый властелин,
Чтобы хранить всё то, что нам дороже.
Другому же должны отдать тогда
Тот берег, что все Туркией назвали,
Чтоб смог он пронести сквозь все года
Любовь и Верность без былой печали.
К тому же остров Греции дадим
Тому, кто Императором не будет,
Пусть будет он над ними властелин
И пусть ему там покорятся люди.
Но только вот поклясться должен он,
Что станет Императора вассалом,
В том есть судьбы неписанный закон,
Что божая рука нам начертала».
На тех словах закончили всю речь
Те, кто стояли у Любви на страже,
Как все пытались тот закон сберечь
Пусть новая глава теперь расскажет.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
РЕШЕНИЕ.
Так как сказали мудрецы тогда,
Так сделали прекрасные бароны
И не погасла в небесах звезда
Для тех, кто с вечной Верой был рождённый.
Они стремились просто уберечь
Тот хрупкий мир, что вмиг разбиться может,
Сменив на разум самый острый меч,
Сменив копьё на отзвук Веры божьей.
И те, кто враждовать тогда могли
Решенью поспешили покориться,
Вот так решили рыцари земли,
Открыв для Счастья новую страницу.
Все так устали от потерь войны,
Не допустив жестокой схватки новой,
Судьбу свою решать они должны,
Приняв закон великий за основу.
И день совета нового настал,
Туда собрались светлые бароны,
Чтоб возвести на трона пьедестал
Того, кто быть правителем рождённый.
Без лишних споров и обидных слов
Правителя избрать скорее надо
И каждый покориться был готов
Решению великого отряда.
И избрано из этих светлых сил
Двенадцать человек, что всех мудрее,
О тех, кто в это время избран был
Поведать я тебе теперь сумею.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
ДВЕНАДЦАТЬ ВЫБОРЩИКОВ [7].
Из крестоносцев избраны так скоро
Все те, кто всех прекрасней и мудрей,
Здесь Нивеллон епископ Суассона
И Гарнье [8], что славен среди дней.
И здесь был Конрад, тот епископ милый,
Что Гальберштадт родной покинуть смог,
Он славен был великой, светлой силой
И Веру в сердце навсегда сберёг.
Здесь Петро, тот, что папским был легатом,
Вернувшийся с божественной земли,
Жан Нуайон, что мудростью богатый,
Что канцлером когда-то нарекли [9].
Здесь был аббат, что Пьетро звали люди [10],
Он Верой был прекрасно укреплён,
Так было, есть и так же вечно будет,
В том есть судьбы божественный закон.
А из сынов Венеции избрали
Правителя, что вёл войска в поход,
Сквозь все невзгоды, беды и печали,
Туда, куда душа давно зовёт.
Здесь также был и брат его Витале,
Что был известен мудростью тогда,
Пусть даже вы о нём и не слыхали,
Он славу пронесёт сквозь все года.
Здесь был прекрасный Оттоне Кренини,
Что был прославлен Верою святой
Но только меч вовеки не покинет
И поспешит быстрее в новый бой.
Бетруччо Конторини, рыцарь милый,
Что поспешил отправится в поход,
Ему судьба всегда благоволила
И Вера в сердце вечно не умрёт.
И Наведжеро, звавшийся Пикколо
Назначен был правителя избрать,
Вовеки не страшны судьбы уколы,
Пока в душе покой и благодать.
Последним был монах Панталеоне,
Что Барба род так славно представлял,
Он был для Веры и Любви рождённый,
Но только горя он испил бокал.
Вот те, кто был мудрее всего света,
В ком Вера в Бога до сих пор жива,
Как приносили клятвы люди эти
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
КЛЯТВЫ.
Теперь же те, кто избран светлым людом
Должны святую клятву принести,
Я Вам о том рассказывать не буду
Что здесь сказали рыцари земли.
Им на мощах святых поклясться надо,
А клятву ту надолго уберечь
И Вера в сердце вечно будет рядом,
Спасая душу, словно острый меч.
Они теперь должны избрать на благо
Того, кто станет править той землёй,
Кто под священным и великим флагом
Войска сумеет вновь отправить в бой.
Здесь совести им надо покориться,
Чтобы избрать достойного из тех,
Кто поспешил в поход, как будто птицы
С надеждою и Верою в успех.
Пускай теперь Всевышний им поможет
Найти того, кто преданность хранил,
А в выборе есть перст великий божий,
А может быть и свет ночных светил.
Теперь от них зависело так много,
Империя правителя ждала,
Так решено давно Всесильным Богом,
Чтобы избавить трон от тени зла.
Теперь же день для выборов назначен,
В том был покой и божья благодать,
О том как день чудесный этот начат
Теперь смогу, читатель, рассказать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
НАЧАЛО ВЫБОРОВ.
А вот и день для выборов назначен [11]
И во дворец большой собрался люд [12],
Поверь, не может быть иначе,
Ведь дня того так долго ждут.
Там было место, что милей и краше,
Дворец, сверкавший золотом своим,
Собрались все и грозный враг не страшен
Для тех, кто победил сомнений дым.
Избрать теперь правителя им надо,
Лишь для того собрались все туда,
Храня Любовь с Надеждой, как награду
За Веру, что несли сквозь все года.
Все ждали здесь огромнейшее чудо,
То, что свершиться на глазах должно,
Надеяться на Господа все будут,
Что даровал для них побед вино.
Позвали мудрецов двенадцать милых,
Которые должны были избрать,
Того, кто был достоин высшей силы,
На ком пролилась божья благодать.
И мудрецов тогда сопровождали
В часовню, где их заперли потом,
Чтобы они в спокойствие избрали
Того, кого великим назовём.
Собрались мудрецы, забыв печали,
Храня в душе лишь только благодать,
О том, кого ж правителем избрали
Теперь могу, читатель, рассказать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
СОВЕТ.
Совет тот славный продолжали
Пока к согласью не пришли [13],
Решенье изменят едва ли
Святые рыцари земли.
Они решили, это значит,
Сомнений здесь не может быть,
Никто не думал там иначе,
Не порвалась меж ними нить.
Единодушие святого
Достичь нескоро удалось,
Любой из них мог молвить слово,
Чтобы собрать всех тех, кто врозь.
Они избрать тогда сумели
Того, кто сядет здесь на трон,
Они своей добились цели,
Ведь мир их ерой озарён
Всесильный Бог всегда поможет
Всем тем, кто Веру сохранил
И только ради славы божьей
Вступили в бой, что было сил.
Теперь же дело есть важнее
Избрать того, кто править смог,
Пускай сомнения развеет
Своей рукой Всесильный Бог.
И дали слово Нивелону,
Тому, в ком Вера всё ж жива,
Его слова определённо
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
СЛОВА НИВЕЛОНА.
Вот встал епископ Суассона
И произнёс такую речь:
«Сеньоры, Верою рождённый
Должны мы мир от зла сберечь.
Пускай благодареньем божим
Здесь будет править рыцарь тот,
Кто мыслью с мудрецами схожий
И Веры свет в себе несёт.
Он так умён и так бесстрашен,
Другого в мире не найти,
Он стал героем в войске нашем,
Вперёд идя все дни пути.
Поклялись мы избрать так скоро
Того, кто будет править тут,
Окончим смело разговоры,
Ведь люди нас давно уж ждут.
Никто противиться не будет
Решенью, что озвучу я,
Ведь мы всего лишь только люди,
Пусть будет нам Господь судья.
И в час полночный непременно [14]
Лишь имя вслух произнесём,
Нам нужно выбрать Бодуэна,
Что всем и каждому знаком».
Все покорились речи милой,
Ведь эта речь была права,
О том, что там происходило
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
РАДОСТЬ.
И крики радости чудесной
Наполнили тот светлый град,
Когда душа взлетела с песней
И каждый был избранью рад.
И полны радости нетленной
Все души рыцарей земли,
Когда все взяли Бодуэна
И в церковь дружно понесли.
Все знали, так должно случиться,
Ведь так Господь уже решил
И жизни новые страницы
Откроет мир для светлых сил.
Их ждут победы над врагами
И радость самых светлых дней,
О том они желали сами,
Избрав того, что всех верней.
По улицам святого града
Его до церкви донесли,
Теперь же покориться надо
Всем славным рыцарям земли.
А Бонифаций, рыцарь милый,
Ему высказывал почёт,
Так, видимо, судьба решила,
Кто на прекрасный трон взойдёт.
Так ликовали божьи силы,
В ком Вера до сих пор жива.
Что дальше там происходило
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
ПОДГОТОВКА К КОРОНАЦИИ.
Итак, избрали Бодуэна,
Что граф Фландрийский и Эно,
И императором мгновенно
Ему здесь стать предрешено.
Но коронация не скоро,
В том был неписанный закон,
Взойдёт он на ступени трона,
В тот день, что был определён [15].
Покинул он людей отряда,
Чтобы корону в дар принять,
Но подготовиться же надо,
Храня в душе Любви печать.
Читатель мой, представить можешь,
Как было много славных дел,
Чтоб стал он император божий
И свой венец принять сумел.
Пошили славные наряды
Из драгоценнейших шелков,
Но трон был не простой наградой,
Он крест, что граф принять готов.
Во времена правленья ждали
Его так много славных дел,
Но он все беды и печали,
Как должное принять сумел.
Так он невольно бросил вызов
Судьбе, что может не права,
О свадьбе славного Маркиза
Расскажет новая глава.
ГЛАВ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
СЧАСТЬЕ.
В то время Счастье наступило
И свадьбу решено сыграть,
Чтоб веселились божьи силы,
Храня в душе Любви печать.
Маркиз, который всех мудрее
Императрицу в жёны взял [16],
Чтобы сомнения развеять,
Испив победный свой бокал.
Вот так тогда происходило
Объединенье двух миров
И Счастье птицей белокрылой
Влетело под чудесный кров.
Прекрасный образ Маргариты
Пленил маркиза так давно
И чувства были не забыты,
А значит Счастье им дано.
Теперь же будут перед Богом
Они супругами все дни,
Пускай судьба бывает строгой,
Господь, их чувства сохрани.
И так в теченье дня и ночи
Был праздник средь Христовых сил,
А сердце Счастье напророчит
Тем кто Влюблён и кто Любил.
Была тогда беда забыта,
Другая же стучалась в дверь.
О смерти Эдда де Шанлита
Мне рассказать пора теперь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
БЕДА.
Но радость скоро омрачится,
Печаль придёт на смену ей
И смерть взметнётся чёрной птицей
Забрав того, что всех верней.
Эд де Шанлит, Шампанец милый
Прославлен был в часы войны,
Гордились им Христовы силы,
Такие люди им нужны.
Он умер не в бою кровавом,
Не от жестоких тяжких ран,
Не в час презрения и славы,
А в мирный день, что Богом дан.
Он умер, как же просто это,
Пусть до победы он дожил,
Но навсегда ушёл с рассветом
Прекрасный рыцарь божьих сил.
Все плакали и все скорбели,
Но больше всех любимый брат,
Пусть вместе достигали цели,
Но умер Эд и брат не рад.
Вот так почил тот рыцарь милый,
Что был звездой среди светил,
Быть может, так судьба решила,
Он в церкви похоронен был [17].
Он умер, так должно случиться,
Но память будет вновь светла,
Расскажут новые страницы
Как коронация прошла.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
КОРОНАЦИЯ.
И Бодуэна там короновали,
А радостно толпа встреча вновь
Того, кто видел беды и печали,
Но сохранил лишь Веру и Любовь.
В великой церкви он был коронован
И шёл тогда двести четвёртый год [18],
Он править стал и нет пути иного,
Всё то, что было ветер унесёт.
И с радостью встречали все бароны,
Они свершили всё, что здесь смогли
И стал в тот час правителем законным
Тот, кто прошёл с отрядом пол-земли.
Бароны же встречали как сеньора,
Того, кто Веру в сердце уберёг,
А значит Счастье улыбнётся скоро,
Таков судьбы чарующий итог.
А после коронации так скоро
По городу с процессией он шёл,
И смолкли вмиг пустые разговоры,
Ведь занят был чарующий престол.
А дальше во дворце Буколеоне
Продолжил праздник свой чудесный люд,
Известно было им определённо,
Что Бодуэн их не покинет тут.
А Император речь завёл такую,
Которая весь мир преобразит,
Пусть часть очередная нарисует
Речь, как основу будущих обид.
1. Первый совет, о котором здесь идет речь, состоялся после Пасхи, т. е. после 25 апреля 1204 г.
2. Как повествует Никита Хониат, крестоносцы, собравшись в церкви Св. Апостолов, вначале думали выбрать императора посредством жребия: священники должны были вручить четырем кандидатам (кому именно, византийский историк не сообщает) четыре чаши, в одной из которых лежала бы гостия, и тот, кому досталась бы эта чаша, и был бы провозглашен императором. Это известие весьма сомнительно, поскольку способ избрания был предусмотрен и разработан весьма подробно в мартовском договоре 1204 г. Тем не менее версия Никиты Хониата получила своеобразный отзвук в позднейшей французской хронографии (XV в.).
3. Бонифаций Монферратский официально являлся главнокомандующим войском крестоносцев (он был избран на этот пост еще в 1202 г.) и уже потому мог считаться первым кандидатом на императорский трон (так полагали и в среде греков, сообщает Гунтер Пэрисский — гл. XVIII). Зато Бодуэн Фландрский, имевший крупные «заслуги» перед крестоносцами, зарекомендовал себя как сеньор, который располагал большим влиянием. К тому же его поддерживал дож Энрико Дандоло (сведения об этом приводит Никита Хониат). Во всяком случае, из рассказа Виллардуэна явствует, что во время переговоров о выборах императора среди знати разгорелись бурные споры, причем особенно яростными соперниками наряду с другими претендентами выступали Бодуэн Фландрский и Бонифаций Монферратский. Любопытно отметить, что в письме Бодуэна I к папе Иннокентию III, написанном уже после избрания, обо всех этих распрях не сказано ни слова. Напротив, о них весьма детально повествует Робер де Клари (гл. ХСIII—XCIV), сообщающий, в частности, о столь ожесточенном характере споров, что в них вмешался «мудрый» дож Венеции, предложивший, во избежание конфликта из-за обладания императорскими дворцами, если бы таковой разразился после того, как выборы состоятся, передать пока что дворцы под общую охрану всего войска (гл. ХСIII). Не исключено, что Робер де Клари передает в данном случае подлинный факт, о котором он мог узнать из вполне достоверного источника, как это показывают многие другие приводимые им сведения. Характерно, однако, что Виллардуэн обходит молчанием вмешательство дожа в ход предварительных переговоров об избрании латинского императора.
4. Го;тфрид Бульо;нский, Годфруа де Бульон (фр. Godefroi de Bouillon, нидерл. Godfried van Bouillon) (ок. 1060, Булонь—18 июля 1100, Иерусалим) — Граф Бульонский (1076—1096), герцог Нижней Лотарингии (1087—1096), был сыном Эсташа, графа Булонского и Иды, дочери Готфрида III Горбатого. Один из предводителей 1-го крестового похода 1096—1099 на Восток, после захвата Иерусалима был провозглашен правителем Иерусалимского королевства (с 1099). Отказавшись короноваться в городе, где Христос был коронован терновым венцом; Готфрид вместо королевского титула принял титул барона и «Защитника Гроба Господня» (лат. Advocatus Sancti Sepulchri).
5. Раймунд IV (VI) Тулузский (фр. Raymond IV de Toulouse, около 1042 – 22 июня 1105), также был известен как Раймунд Сен-Жильский (фр. Raymond de Saint-Gilles, по названию его родного города Сен-Жиль около Нима) — граф Тулузы (с 1094), маркиз Прованса и герцог Нарбонны. Один из главных участников 1-го крестового похода. Сын Понса Тулузского и Альмодис де ла Марш. До крестового похода граф принимал участие в освободительном движении Реконкисты в Испании, затем в 1071 году совершил паломничество в Иерусалим и во время этого путешествия ослеп на один глаз — согласно армянским хроникам, «тачики выкололи в Иерусалиме глаз князю Жинчилю».[1] Когда папа Урбан II на Клермонском соборе 1096 года обратился с призывом отправиться на Восток и отвоевать у мусульман Иерусалим, граф, будучи глубоко религиозным человеком, был одним из первых, кто вступил в ряды крестоносцев и поклялся отдать жизнь за христианскую веру.
6. Правда, следуя, видимо, распространенной на Западе традиции, Жоффруа де Виллардуэн, старающийся мобилизовать «исторический материал» в пользу доводов о наиболее рациональном способе избрания императора, явно отступает тут от подлинных фактов, которые, быть может, ему и не были известны. Дело в том, что соперником Раймунда де Сен-Жиля во время овладения крестоносцами территорией Восточного Средиземноморья был итало-норманнский князь Боэмунд Тарентский, а отнюдь не Годфруа Бульонский, вообще не игравший сколько-нибудь существенной роли в походе.
7. По данным хроники «Константинопольское опустошение», выборщики были определены лишь на восьмой день после Пасхи, т. е. 2 мая 1204 г. Робер де Клари сообщает, что споры по поводу назначения выборщиков продолжались целых две недели: вероятно, это преувеличение, потому что даже между первым советом (после 25 апреля) и самими выборами императора (9 мая 1204 г.) прошло менее 15 дней Известны также имена выборщиков.
8. Имеется в виду Гарнье Труасский (см. Гарнье де Труа).
9. Жан де Нуайон был канцлером Бодуэна.
10. Пьетро де Личедио – аббат из монастыре в Пьемонте, отправленный папой в поход.
11. Воскресенье 9 мая 1204 г.— эту дату называют и Бодуэн I в письме к папе, и автор хроники «Константинопольское опустошение».
12. Согласно традиции венецианской хронографии, это был дворец, расположенный на центральной площади Константинополя — Авгусгейон, непосредственно к югу от храма св. Софии.
13. Известия источников относительно того, что в действительности происходило во время заседания коллегии выборщиков, расходятся между собой. По сведениям, содержащимся в письме Бодуэна I к Иннокентию III (папский эпистолярий, кн. VII, № 152), и по рассказу Робера де Клари (гл. XCV), выборы были проведены при полном единодушии выборщиков, т. е. единогласно. Венецианские источники передают ситуацию несколько иначе: пятеро из выборщиков от Венеции, так же как и Пивелон Суассонский, и Гарнье Труаский, первоначально высказались в пользу избрания Энрико Дандоло, ломбардцы предлагали выбоать Бонифация Монферратского, французы — графа Фландрского. Однако шестой венецианец, Панталеоне Барбо, сумел убедить их — после долгих споров — в том, что избрание дожа императором будет негативно воспринято крестоносцами, которые «уедут, и у империи не останется защитников»; он же склонил выборщиков отдать голоса графу Бодуэну Фландрскому, как сеньору, располагавшему наиболее многочисленными воинами, «человеку королевской крови, могущественному и богатому». По данным Никиты Хониата, кандидатура Бонифация Монферратского была отклонена венецианцами, опасавшимися, что его избрание императором слишком усилит позиции этого ломбардского сеньора, ближайщего соседа Венеции, также и в Италии.
14. Провозглашение императором Бодуэна Фландрского состоялось в полночь.
15. Коронация была назначена на день через три недели после Пасхи, в воскресенье 16 мая 1204 г.
16. Бракосочетание с вдовой Исаака II Ангела,и сестрой Имрэ Венгерского — Маргаритой, по-видимому, символизировало имперские притязания Бонифация Монферратского; во всяком случае, оно свидетельствовало о его стремлении обеспечить — путем династического брака — собственные права на константинопольский трон. Вместе с тем, судя по рассказу хрониста, маркиз не предпринимал каких-либо открытых действий против Бодуэна Фландрского как претендента на императорскую корону.
17. Он был похоронен в церкви святых Апостолов. Церковь Апостолов (греч. ;;;;; ;;;;;;;;;) — великая христианская базилика, которая была заложена Константином Великим как главный храм Константинополя, с намерением поместить в ней мощи всех двенадцати апостолов. Закончена его сыном Констанцием II, который поставил в ней гроб с телом своего отца, тем самым положив начало традиции захоронения в храме императоров Восточной Римской империи. Об облике первой церкви Апостолов известно из свидетельства Евсевия о том, что сей высокий храм был со всех сторон окружён притворами, его стены были из мрамора, а купол — позолочен. С окончанием строительства собора св. Софии первая церковь Апостолов оказалась в тени этого грандиозного сооружения. Чтобы исправить положение, император Юстиниан поручил Исидору Милетскому возвести на месте Константиновой базилики новый храм, призванный стать усыпальницей всего императорского семейства. Освящен он был 28 июня 550 года и оставался вторым по значению храмом Византии на протяжении семисот лет.С архитектурной точки зрения Юстинианова церковь Апостолов весьма необычна — это был пятиглавый храм и, по-видимому, прообраз всех многоглавых православных церквей, которые получили широкое распространение, в частности, в России. Василий Македонский затеял обновление храма, а при его внуке Константине Багрянородном поэт Константин Родосский составил описание этого храма в стихах. Среди сокровищ церковной ризницы были главы апостолов Андрея, Луки и Тимофея, мощи патриарха Иоанна Златоуста и фрагмент столпа, к которому был привязан Иисус во время бичевания. Всё это было разграблено крестоносцами в 1204 году. Гроб Юстиниана подвергся осквернению, а из вскрытой гробницы Ираклия была похищена золотая корона с волосами царственного мученика. После падения Латинской империи Михаил VIII воздвиг в храме статую своего покровителя, Архангела Михаила, однако восстановлением храма пришлось заниматься его сыну Андронику. Тем не менее скудеющая императорская казна была не в состоянии поддерживать грандиозный храм в должном состоянии, и к моменту взятия города турками в 1453 году он изрядно обветшал и был полузаброшен. Патриарх Геннадий Схоларий перенёс в церковь свв. Апостолов патриаршую кафедру, но в 1461 году Мехмед II велел снести храм и построить на его месте мечеть Фатих. Об облике церкви свв. Апостолов ныне можно судить по венецианской базилике св. Марка и собору в Перигё, которые отчасти воспроизводят её архитектурный образ.
18. Имеется в виду год 1204 г.