Взяв из пешеходной готовальни
новый циркуль с лапкой нарезной,
По зиме, почти уже вокзальной,
бродишь, как по лавке зеленной.
Чуется - торговец толстогузый,
разбирая овощной развал,
то ли пополам разбил арбузы,
то ли огурцы нашинковал.
Голову лобастую понурив -
коли уж попался, так терпи -
мается февраль в овечьей шкуре
на короткой солнечной цепи,
слышит: в ясном воздухе, продетом
в непролазный хмарный бурелом,
потянуло яблоневым цветом
и густым вареньевым теплом.
Наверху забыли о метелях -
носят вербу, гладят сон-траву,
убирают зимние постели,
валиком свернув, за синеву,
знать не зная, как севцы и жницы
в никогда не виданной дали
подставляют варежки и лица
снегу, приходящему с земли.