Мне гадала цыганка.
Не цыганка – блондинка, шарлатанка,
Дежурная ведьма проектной конторы.
Из недр запыленных диоптрий
Вонзала суровые взоры
В глубь ладоней.
Изрекала, конфузясь,
Читая едва по графиту,
Что пути мои сбиты,
И линии сходят в узел.
Мне гадала цыганка
В электричке пустой
За той
Пресловутой проклятой
Ещё не забытой сто пятой
Верстой.
С налёту
Начала издалека:
Ворожила,
Что знать не положено ей, ворошила,
Спешила, пугала,
Без конца повторяла:
«Несчастна!
Безнадёжно, беспредельно, всечастно…»
Всё черно.
Тут покорно
Отворяла я ей свой пустой кошелёк:
Был далёк
Тот обратный мой путь,
И лишь несколько блеклых монет
Завалялось на дне.
Как не выманить ей,
Как проворно не выложить мне –
Как-нибудь, за гроши
Откуплюсь от худой ворожбы.
Откупилась уже – по пути –
Откупилась почти…
Я о камни, о корни
Стирала, сдирала ладони,
Чтобы линия стала ясней,
Чем просвет на погоне…
Электричка трясёт. Маленковская. Стоп, выходи.
Вот он, бывший Мазутный, Сокольники там, впереди.
Дачи старые, госпиталь, школа, за трубами – дом,
И берёзовый лес, и утиный смешной водоём.
Осень поздняя, звонкая, розовый дым поутру.
Это линия. Жизни. Прямая. Пока не помру.