Господи, ныне я
С гимном к Тебе и одой:
Итог моего бытия
За эти последние годы –
Чистая Дева моя,
Ягода налитая.
Целых пять лет уже я
Ягодку ту глотаю.
Если в ночах посчитать –
Скоро две тысячи будет.
Но я опять и опять
Все поражаюсь чуду.
Диво – жена и мать,
Рыбка моя золотая.
Как ее смог поймать,
Я до сих пор не знаю.
Ты дал ее, Господь,
Свыше меня отметил!
Господи, есть ли плоть
Сладостнее на свете?!
Я прилепился к ней,
Как завещал Ты, Боже,
Но с каждым днем нежней
Ей я молюсь на ложе.
Ты уж меня прости,
Господи, что поныне
Все у меня в чести
Женщина как богиня.
Я поклоняюсь ей,
Бухаюсь на колени.
Но мой экстаз сильней
Праведных песнопений.
Боже мой, видишь сам,
Что не разгулом плоти
Движим к ее ногам –
Я как орел в полете –
Гордый и волевой,
Пламенный, исступленный,
Сердцем и головой
К женщине устремленный,
Падаю камнем вниз,
Жадно терзаю тело…
“Мгновение, остановись!” –
Кричу я остервенело.
Пью я ее, как мед,
И не могу напиться.
Гулко летит вперед
Страсти моей колесница.
Господи, Государь,
Делай со мной, что хочешь,
Только не скоро старь,
Дай посчитать мне ночи!
Взял я еще чуть-чуть -
Срок ли в любви пять лет-то?!
Страстью мне ломит грудь,
Кровь пока перегрета.
Не остывает жар,
Душно зимой, как в мае.
Стар я или не стар,
Толком не понимаю.
Молодо всё внутри.
Юношей пылким плачу,
Дождавшись вечерней зари,
Которой мой рок означен.
Знаешь ведь, что за грудь
Тогда для меня готова!
Как ее повернуть,
Не знаю я, право слово.
Жму ее сотню раз,
А миллиона мало!
Слёзы стоят у глаз,
Сердце истрепетало.
Кинусь ее глотать –
Нету и вовсе мочи
С яростью совладать
В течение этой ночи.
Ведаешь: пью и пью…
Да поцелуй ли это?!
Но на беду мою
Никто не дает ответа.
Думаю, что всегда
Жаден все так же буду,
Хоть подведут года,
Силы уйдут отовсюду,
Но и беззубым ртом
Не оторвусь от стана.
Вот уж помру, потом,
Может быть, тише стану.
Господи, что за стан! –
Стоном стонать столетье!
Талия – со стакан,
Должен Тебе заметить.
В руку зажать… Ага!
Истинный Бог!.. Да что я?!
Ну, а потом нога,
Бедра и всё такое
Дай Ты мне сотню рук --
Мне всё равно не хватит,
Чтоб провести вокруг
Враз по всей благодати!
Дай Ты мне сотню ртов
Жарко дохнуть на Ладу –
Я и тогда готов
Пить ее до упаду!
Буду опять не сыт,
Жаждой томим, как ныне.
Что мне от зноя щит
С этой моей богиней?
Господи, Ты поймешь
(Пил ведь и Ты Марию!),
Что не смолкает дрожь,
Если попасть в стихию.
“Роза” или “Эдем” –
Как там сказать получше?
Но я пропал совсем,
К ней прилетая с кручи.
Голубем не был я –
Хищной и нежной птицей
Пил из того ручья,
Который в саду струится.
Пил -- и в глаза лез мрак!
Вечность в меня входила!
Времени был я враг
За то, что оно спешило.
Слушал, как пели орган,
Скрипки и мандолины.
Был в этот час мне дан
Страсти размах былинный.
Где-то от роз вдали
Музыка та звучала.
Скрипки ее вели
Едва приметно сначала,
Но проносился взмах
Нетерпеливого стана –
И раздавался Бах.
Два Баха! И три органа!
Кто-то рыдал и пел,
Кто-то стонал, как буря,
Кто-то молил и млел,
Куда-то мчался в аллюре.
И увлажнялся сад –
Молнии полыхали –
И стены его оград
Неистово трепетали.
Симфония до минор
Гремела горой металла
Но вдруг и во весь опор
На что-то она налетала,
И рушилось все вокруг,
Ломались в саду беседки,
И стоны последних мук
Совсем становились редки.
Оркестр замирал почти
И сладостно пела скрипка.
Лежала в моей горсти
Моя золотая рыбка...
Да, Господи, старый друг,
Не стоит Тебе об этом…
Такой-то вот я супруг,
Твоим озаренный светом,
Блаженнейший средь людей,
Познавший райские кущи,
Всесильный, как чародей,
Волшебную воду пьющий.
Я счастлив! Люблю! Блажен!
Спасибо за эту долю!
И сдавшись когда-то в плен,
Я не хочу на волю!
1988