Поэтический роман в трех ступенях.
2002-04г
издан на стихи.ру в 2006г.
(редакция 2015г)
только для чтения, охраняется авторским правом
I ступень — «И ЧЕРНОЕ, И БЕЛОЕ»:
часть 1, часть 2.
II ступень — «ПЕСНИ ВЕТРОВ»
III ступень — «ИГРА ТЕНЕЙ»
СТУПЕНЬ III « ИГРА ТЕНЕЙ»
Посвящается
другому какому-то человеку.
«В неподвижном теле порой рассудок
открывает в руке, как в печи, заслонку.
И перо за тобою бежит вдогонку.
Не догонит!.. Поелику ты – как облак.
То есть облик девы, конечно, облик
души для мужчины. Не так ли, Муза?
В этом причины и смерть союза.
Ибо души – бесплотны. Ну что ж,
тем дальше ты от меня. Не догонит!..»
И.А. Бродский
ГЕРОИ III СТУПЕНИ:
ДРУГОЙ – музыкант из Северного города.
МУЗА – бывшая девушка музыканта – поэт из Южного города.
Глава следующая.
. . .
Я – недосказанная книга.
Я – недописанный роман.
Я рифмоплет и забулдыга!
Бродячий нищий балаган мой обветшал, мне неуютно и ветер воет на луну.
И мне подумалось, попутно, что я наверно разверну…
НАГОВОР.
На семи холмах разметался прах –
по степи пошёл, сон-траву нашёл, ворошил полынь…
Сердце, не остынь!
Застели, бурьян, путь, коль путник пьян.
От семи холмов, вдоль Тихой реки, в колыбель любви злат-венец плыви.
Бой часов-сердец!
Со чела венец по реке пущу… И не отпущу,
коль коснёшься ты золотой мечты!
. . . . .
Мы случайно встретились к речке подойдя.
Звёзды вниз слетали каплями дождя.
Сильный, смуглый, ветреный ты глядел в меня, и молчало небо, тишину храня.....
И молчало б вечно – если б тишине ты не улыбнулся так открыто мне,
что забилась плёсом за спиной река! засвистели ветры, мчась по облакам!
закружились с шумом в танце камыши! и запели иволги в глубине души!
. . . . .
Ты отрезала, о боже, косу рыжую свою!
Стала ты взрослей и строже – я тебя не узнаю.
Не сдержался, вот – приехал и в твой Южный городок
серую печаль земную, не спросился, приволок.
Я искал Любовь,– не надо, ничего не говори,–
Я бродил по тропкам сада, но не встретил там зари.
Знаешь, где я только не был.
Чуть не потерял «Венец»! Перепутал Землю с Небом.
Знаешь, думал всё – конец…
Ты отрезала, о боже, косу рыжую свою.
Ты теперь взрослей и строже, я тебя не узнаю.
. . .
— «А я ждала, ты знаешь, каждый вечер».
— «А я хотел прийти, но не сумел...»
— «А я звала, прогнав сомнений речи».
— «А я слыхал, про это ветер спел».
— «А ты ему ответил, что не нужно вещать тебе о грусти, о моей?»
— «А ты, я знаю, водишь с ветром дружбу? А ну, представь-ка другу поскорей».
— «И ты не веришь в эту дружбу, верно?
Давай пойдём по полю, в край чудес!»
— «Давай пойдём. Одно, пожалуй, скверно – за полем этим тёмный, тёмный лес».
. . .
Нет смысла в продолжении казалось – расставлены все росчерки над «i».
Казалось, им одно лишь оставалось – проститься, отцвели Небес Сады...
...Но, осени в них разве не бывает? Сад всё же сад, хоть и пророс Раю
и в тех же красках огненных сгорает, что и земной у лета на краю?!
И пусть не ново в нём и не зелёно, от тёплых красок даже веселей!
Ну, а Любовь, коль та в огне калёна, становится надёжней и прочней!
А непогода в Сад тот не заглянет, пока там млеет Бархатный сезон.
Уж, Осень их обманывать не станет – такой у ранней Осени закон!
ВЕНЧАННЫЙ ОГОНЬ
Позолочённая листва шептала ветерку слова
из прозаических картин ушедших сказок и былин,
а господин ночной Сверчок пускал мелодии поток...
...и поднималась в небеса посеребрённая роса.
И воспылали там огни!
И били по глазам они!.. и в руки падали стрелой!
А Венчанный Огонь немой в пылу опять взлетал наверх,
метая свет с небес на тех, кто видел, ждал и кто ловил!
И парой белоснежных крыл они дышали в тишине
и ощущали как на дне их душ струится ручеёк...
А грозный Огненный Поток терзал и бил,
и превращал Волну огней в Девятый Вал,
что рос в тумане на заре, в позолочённом серебре.
(октябрь,2003г, в день магнитной бури
с большой активностью солнца)
. . . . .
Опять в окошке ночь.
Опять, прищурив глаз, всё о любви земной Луна ведёт рассказ.
Опять паденье звёзд… Опять гадать и ждать...
Опять всё не всерьёз – как и в тот раз, опять.
Извечный эпизод.
Но, стойте!
Нет, нет, нет.
И глаз Луны не тот, не тот и белый свет.
Другие времена – другие ты и я, другая под ногами вращается земля.
Спит синяя трава под зеленью небес и красная река впадает в жёлтый лес
и белый небосвод пьёт чёрную зарю.
И всё наоборот!
И я не говорю тебе любви слова.
Здесь нет иных чудес – лишь синяя трава под зеленью небес.
. . . . .
Из бездны пришедшая странница – Звезда Сокровенной Любви.
Ну, здравствуй же, Рока Посланница – моё имя всем назови!
Моё прокричи и не взвешивай, не «против» Господь и не «за».
Моё прокричи – не подмешивай мне горечь сомнений в глаза.
Я может быть некто единственный, кто видит тебя в темноте.
Даруй же мне Дар свой таинственный! Мне, слышишь!
Другие не те... Не те, кто достоин – не ждавшие, а я сторожил сотни лет!
Я – первый!
Они – опоздавшие.
Дай мне тьму сжигающий Свет!
. . . . .
Я знаю, это он(!) в ночь, у моих окон, поймав глазами свет ночного маяка,
перешагнув века, даёт любви обет!
Я вижу, это он(!) души своей поклон мне под звездою шлёт…
Моё второе «Я» – она, Любовь моя – я знаю, в нём живёт!
. . . . .
Я проводил её и долго слушал как ночь поёт и звёзды сосчитал.
Я их стального блеска звёздным душам историю всей жизни рассказал.
Потом уснул, наверное? Не помню... А может, нет, но было как во сне.
Я видел Чудо!
Как рождалось что-то!
А утром встал и на моём окне, где ветер тихо треплет занавеску,
лежала красно-жёлтая листва, летела в стёклах солнечная фреска
...и всплыли вдруг Мелодии слова!
И всплыли, вдруг, и тут же вновь забылись, но тоненьким высоким голоском
они легко так трелью выводились – там где-то в далях, где-то - за окном.
КОЛЬЦО СО ЗМЕЕМ
— «Не вижу я кольца* на длинном пальце?»
— «Из глаз Змеиных выпали огни... Авантюристы – колдуны-китайцы,
не делают добротного они».
— «Кольцо-то где? Чего ж не сохранила?»
— «Тот безобразный сгусток серебра, что ты мне дал?! Сие колечком было?!
Бесформенный комок и в нём дыра…»
— «Неправда, в серебре том Змей чеканный!»
— «Да вот оно, любви твоей кольцо… Какой сегодня будет день туманный!
Слепое у кольца теперь лицо!»
— «Слепое у него, но я то зрячий и вижу – охладел твой нежный пыл».
— «А ты такой же, как и он – бродячий».
— «Кто он?»
— «Да тот, который пред тобою был».
— «Тот, кто разносит эхо по пустыням? и зарывает в землю города?
и кто не знает счёта дням и милям?»
— «Подумаешь кольцо?! Что за беда?..»
— «Что за беда? Да ты сама поверишь словам своим, коль их перескажу?»
— «Перескажи, а заодно проверишь, чем я тебя за это награжу».
— «Пощёчиной грозишь?!»
— «Ты не приехал, а я ведь всю весну тебя ждала.
И знаешь, в чём была тому помеха – любовь твоя незрячая была?!»
— «Твоя не лучше. Хватит перебранок».
— «Конечно, хватит, я устала ждать... Ты как всегда, явился спозаранок».
— «Да. Я хотел тебя поцеловать».
*Кольцо со Змеем - читай IIступень.
КАЮСЬ
Трещин губ её бледных поцелуй не залечит, но целую, целую, умиляюсь и маюсь.
А слеза глаз её чёрный жребий свой мечет – то ли мне соль и боль, то ли ей?…
Мир, я каюсь!
Каюсь, Мир - ей не надо!
Я топтал... Я повинен!
Должен был дорожить Вечным Даром Небес.
Мир, верни нам удачу! Есть у чувств наших имя!
Мир, не стой между нами, словно проклятый бес.
Иссушил души нам до последней пылинки злобный ворон судьбы –
краткий жизненный срок,
но вода синих глаз – каплют, каплют дождинки...
Есть же радости встреч и Прощающий Бог!
. . . . .
На глазах у Неба, на глазах у Мира зазвенела нежно, улыбаясь, Лира!
Веселилась, пела – голоса дарила и о прошлой жизни нам не говорила.
Заметались звуки – закружились в душах...
И сердца притихли перезвон послушать.
Ну, голубка Лира, ты спасла двоих!
Ты посланник мира, ты надежда их!
. . . . .
Город, пылью покрытый, небеса не любя,
жил, дождями забытый, и не ждал он тебя.
Он не думал, что помнишь и не верил, что любишь.
Он не знал, что приедешь, что найдёшь, приголубишь.
Город, зори встречая, даже не вопрошал,
от чего же у сказки нашей грустный финал?
И теперь равнодушным очевидцем остался.
Лишь с засушливым летом город мой распрощался.
ТАИНСТВЕННОСТЬ
НАД ГОРОДОМ НЕ ВЬЁТСЯ…
Любовь ли то, что с ней опять сложили?
Куда нас дни календаря несут?
Ну, пусть и не любовь, а чем бы жили?
Жаль листья в городе – нельзя, не жгут.
Как жаль, что их не жгут, их лишь сметают...
А слаще я любви и не нашёл...
Да, разве слаще, чем её, бывают?!
От большего сума б давно сошёл!
Таинственность над городом не вьётся белёсым дымом, город не такой...
Зато, почти по летнему смеётся прозрачный свет из глубины иной.
И если вспомнить, как наивны были!
А если о листве поговорить...
Да, что я о листве? Как мы сложили, так нам уж с ней, наверное, и жить.
. . . . .
— «Зачем ты во тьме, под ночными огнями стоял, дожидаясь рассвета?
Ведь ты не романтик, а бьёшься с тенями. Скажи мне, откуда всё это?»
— «Откуда всё это? Не знаю, откуда. Не знаю, я сам удивлён!
Наверно стоял в ожидании чуда? Вдруг свет из холодных окон
ударит в лицо и осветит мне душу… Нет, нет, я ждал зова Небес...
А что тут такого, чтоб звёзды послушать я даже на небо б залез!»
— «Так, что же ты место получше не выбрал, стоял под окном у меня?»
— «Я просто стоял… Ну, да ладно, не просто. Хотелось тепла и огня.»
. . . . .
Поехали со мной, в другую жизнь.
Оставь свободы мнимой уголок. Ты мне нужна!
Подумай, оглянись. Уж, слишком затянулся эпилог.
Поехали отсюда поскорей. Любовь дана нам, но не навсегда.
Петь нам не будет вечно соловей.
Смотри, на небе движется Звезда...
Она уходит устремлёно в даль и мы должны последовать за ней!
Оставь свободы мнимой уголок. Ты мне нужна, подумай, ну, смелей!
. . . . .
Обхватив руками кружку чая,
в полутьме пленительной ночной
ты сидишь, задумавшись, босая
над зажжённой плачущей свечой.
Как во сне! Свеча рукою машет...
По ковру рассыпались цветы...
Огонёк кружит над ними, пляшет,
задевая вазы и холсты...
В Ореоле Танца Мирозданья,
будто Вечность, затаив слова,
обхватив руками кружку чая,
думаешь,– он или я права?
. . . . .
Запутан узелок тропинок и дорог.
А лёгкий ветерок, срывая жёлтый цвет, поёт смешной сонет:
в словах то «да», то «нет».
Шелками шелестя и Осень не шутя поёт…
Она дитя туманов и дождей, и бисером на ней печаль календарей.
ВПЕРВЫЕ ОСЕНЬ МИРУ НЕ ХОЗЯЙКА
Пора ветрам, пора холодным ливням решать судьбу осеннего полёта!
Но кто-то не велит запеть стихиям. И кто же этот всемогущий «кто-то»?!
Приятным бризом веют сладко ночи. Дожди, затронув пыль на тротуарах,
уносятся на запад, что есть мочи, теряясь в поднебесных кулуарах…
Впервые Осень миру не хозяйка, лишь воронов под небо запускает
и смотрит, как парит неспешно стайка, и птиц всех поимённо окликает.
_______________
Глава следующая
ЛИШНИЙ МИГ
Снова ты над свечою сидишь…
Снова вижу цветы под огнём.
Снова думаешь, смотришь, молчишь…
Снова Вечность и Пламень вдвоём.
Кем-то сдвинуто время назад* – лишний миг нам подарен и что ж?
Чувства рушатся как водопад… Яркий миг, но на жизнь не похож.
И уносится Вечностью всё – тает взгляд твой во тьме, образ твой...
Вспышка!!!
Слышит сознанье моё эхо слов: «Я поеду с тобой...»
Снова вспышка!
Ушла темнота. Блики, Лики, Слова и Огонь!
Губы мягкие, рук теплота...
И во мглу мчится Огненный конь!
*Пора перехода на «зимнее время».
. . . . .
— «Сказали, нужно время отодвинуть*. А ты уже и перевёл часы?!
Морозно за окном. Как руки стынут! Осталась только память от красы
осенней и Чудачка-Осень злится. Смотри, уже я вещи собрала.
Мой мир смог в чемодане уместиться, а остальное брошу – пыль, зола.
Зачем ты так глядишь, разинув очи? Что ль хочешь предложенье взять назад?
И что так дождик хлещет дни и ночи?!
Я еду – рад ты, иль уже не рад?»
— «Я рад... А «время» кто велел подвинуть? Кто говорил? Ах, да – телеэкран.
Смотри-ка, а и вправду руки стынут и с неба хлещет, будто свёрнут кран.
Я рад, но время... Ну, не важно, впрочем.
Забыл сказать, ведь я построил Дом!
Иди ко мне... Я рад, и очень-очень, что ты хозяйкой будешь в доме том».
*Пора перехода на «зимнее время».
ПРОРОЧЕСТВО
Ты знаешь, был я маленьким ребёнком и мне тогда колдунья повстречалась.
Она вешала странное(!), но слов моя душа совсем не испугалась.
Она сказала: «Будешь говорить ты громко и на птичьем языке.
И Музу больше всех тебе любить. и Бога знак лежит в твоей руке.
Любовь придёт к тебе из глубины – из города, который «на воде»*.
Но, что случится дальше, скажут сны...
А дни закончишь мирно и в труде.
Польётся от тебя чудесный род – и люди эти будут так странны,
они летать научат весь народ в иные, очень дальние миры».
Я в эту сказку верю до сих пор одною половиною души,
но вот другой, ведя нещадный спор, я гнал судьбой владеющие сны.
Теперь у ног твоих прошу прощенья. Ты Муза та, которую люблю!
Тобой, Высокий Ангел Вдохновенья, я жажду тех пророчеств утолю!
* город на Дону. Дон(скифо-сармат.) – река, вода.
. . . . .
Ирония какая-то смешная – над городом висит кусок луны
и город, это молча созерцая, не принимает глупой старины.
Зачем ему, объятому огнями, такой затёртый старый персонаж?!
Пусть где-нибудь подальше, над полями заводит мыслеобразы в кураж.
И звёзды – привилегия провинций.
Он сам себе – Вселенная Огней!
Он сам себе Создатель и Строитель!
А что луна? Он – ярче! Он – сильней!
Он, Мегаполис – точка и опора! Но он прикован…
Город понимает, что маленький осколочек луны
свой ход свободно в небе совершает.
ГОРОД НА ВОДЕ*
Мне жалко этот Южный мудрый город.
Он породил меня – и я частица...
Но жизнь – река. И движется Стихия...
Уже размыта берега граница...
Качнулись и осели грузно сваи, поникли сразу крышами дома
и птицы пролетая, сбившись в стаи, уже кричат: зима, зима, зима…
Мне жаль Собор, мосты и левый берег и кольца перепутанных дорог.
Как город мой криклив, самоуверен!
Как он изменчив, разнолик и строг.
В нём растворилось ситцевое детство и юность этот город поглотил.
Но тихих вод поток мою надежду, мою любовь здесь – на холмах взрастил.
И вот с тобой, мой город, я прощаюсь.
Река идёт, зовёт куда-то вдаль…
Когда-нибудь приеду и покаюсь, и разбужу застывшую печаль.
* Ростов-на-Дону
. . . . .
Как выбрала Любовь себе в подруги среди потока огненных страстей,
так выбрала когда-то и тебя в толпе далёких мне чужих людей.
Наверно мир желал, чтоб это было, наверно он по чуду заскучал
и в миг, когда я чудо полюбила, он взял меня с тобой и обвенчал.
Свидетельница наша – Дива-Осень пропела песнь под музыку листвы,
а ветер ту листву под ноги бросил и полетел за нами шлейф молвы...
ВЯЗКАЯ МУКА
Листья! Ах листья, зачем вы опали? Огненно-красным остался бы город!
Видно не знали, когда погибали, как нестерпим лютой вечности холод.
Сизые дали из скрипа и воя, из проржавевшей донельзя земли,
стройными мерами звона и боя, станами нотной дороги легли.
Листьев предсмертная вязкая мука высвобождала дремавшие силы
в душах, рождая мелодию звука, словно тянула ее из могилы...
КОЛДУН *
Смотри, вот здесь, когда-то проезжая я встретил прямо в полночь колдуна.
Вот здесь…. Стоял, на звёзды он взирая, за ним была дорога не видна.
За ним бурлила Чёрная стихия, казалось, что стоит он на краю...
Я вышел из машины и увидел, что держит он над ней судьбу мою!
И знаешь, как тогда я испугался?! Я понял, что всё это не игра
и чуть с рассудком вовсе не расстался, когда он дал в ладонь мне серебра*.
Смотри, сегодня здесь пары* и пашня.
Ты загрустила? Город далеко – не надо, в нём остался день вчерашний.
Хотя, прощаться с прошлым не легко.
* Колдун – см. II ступень.
* ...в ладонь серебра – кольцо со змеем, см.II ступень.
* Пары – отданная под пар земля, не паханная, не засеянная.
ДРУГИЕ ИЗМЕРЕНИЯ
Где ты? Где я?
Другие измерения – другие грязно-серые миры…
Тлетворная их сила испарения заводит тон неведомой игры…
Нанизаны сердца на струны Бездны.
Мерцанье звёзд и… Всплеск! И темнота...........
Не будете ли, Рок, вы так любезны сказать, что вы явились неспроста?
Размешаны эмоций ваших «лица» с каким-то едким горьким коньяком
и ваша тень, желая с бездной слиться, цепляет струны не щадя, тайком.
И так они мучительно и сладко внутри сердец скрежещут и звенят!
Как невозможно… Страшно. Как же шатко...
Как больно жилкам пить звенящий яд!
МЕЛОДИЯ
Гляди, какая славная девчушка – она нам машет, словно бы встречая.
А смотрит как – доверчивой зверушкой?! Она поёт! Какая озорная!
Совсем одна в холодном мёртвом поле.
Откуда ты, комочек сей живой?
Как голубок она на божьей воле!
Давай возьмём девчушку ту с собой.
Давай её немного обогреем...
Давай ей купим краски и холсты, ведь машет,
будто пальчиками чертит воздушные небесные цветы!
ПОД ТАНЕЦ ВОД
Под танец вод сорвавшихся с высот – под этот жуткий бесов карнавал –
я на руках души Священный плод – Мелодию любви своей качал...
Она легка, чиста и высока! И ничего, что небо дроби бьёт,
что хлещут равнодушьем облака и не пускают музыку в полёт.
Аккорды светом муз озарены!
Рука моя надёжна и крепка!
И строит Твердь вибрация струны для маленького звонкого мирка!
. . . . .
Зачем ты, Небо, падаешь дождями и дробью губишь озарений стены
и в душу лезешь пошлыми словами, гнусавя их, пуская реки пены?
Я слышу лишь Летящую по миру, под звёздами, Мелодию чудную.
Держу я лишь Венок в руках и Лиру.
Венок – челу, а Лира к поцелую!
Лишь к ней – Летящей – одержимо слух прикован.
Я как сомнамбула, заворожён игрою!
Мне всё равно, пусть лебедь или ворон, для смертных птиц я сердца не открою.
Я ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛА
Так черно никогда не бывало – нет созвездий над плоскими крышами.
...Я тебе ничего не сказала, всё равно ты меня не услышал бы.
Я тебе ничего не сказала – тьма в ладонях моих растекается.
Эхо с ветром пустые начала – тьма в глубины души опускается...
Всё равно ты меня не услышал бы – не реальны за гранями крики.
Нет созвездий над плоскими крышами, в тканях ночи запутались лики.
_______________
Глава следующая
ОСЕНЬ – КОЛДУНЬЯ, КРАСАВИЦА!
Осень, грустя, улыбается, тихонько смотрит в окно.
Быстро краса её старится. Крутится веретено…
Шепчет: «Судьбу не обманывай, годы проходят зенит,
ягоды с веток обламывай, видишь, как время летит.
Зря за Любовью гоняешься, думай, что будет потом,
годы уходят, раскаешься, думай о мире ином».
Осень всегда насмехается, речь её ложью полна.
Осень – колдунья, красавица! Ах, чародейка – умна!
. . . . .
На моих часах сейчас двенадцать – столкновенье осени с зимой.
Мне не ловко как-то улыбаться: Осень из дому, Зима – домой.
Мне не ловко. Прячу молча взгляды – жаль и стыдно,
будто прогнала Рыжую и все её наряды зимним маскарадам раздала.
Жаль, ко мне Зима-то равнодушна, подступила, обняла, и ждёт...
На часах теперь всегда двенадцать…
Ничего, когда-нибудь уйдёт.
Я СЕБЕ ВО СНЕ БЫ НЕ ПРОСТИЛА
Мне приснилось, что вернулась осень и что ты к окошку подошёл,
что опять стоял курил и думал – слов для оправданий не нашёл.
Для моих ненужных оправданий, для неизречённых и пустых:
но любовь не скопище желаний, а безбрежный остров для двоих.
Я тогда решила – не поеду, и решила – ты меня поймёшь.
Я во сне звала тебя к обеду*, не прощаясь, думала, уйдёшь.
Музыка под утро разбудила, если б не защёлкал воробей
я себе во сне бы не простила этой думы горестной твоей.
* « Молодой женщине во сне обедать с возлюбленным –
к ссоре с ним или к полному разрыву…»: по соннику Г.Х.Миллера.
СТРУНКА – МУЗЫКА – МУЗА
Как не просто с тобой мне жить рядом – не просто!
Наше чувство – огромный невиданный Остров!
Он дрейфует в людском мировом океане.
Мы бредём по нему в белоснежном тумане…
Как не просто – как сложно из пустых сочетаний
мне творить своды храмов, своды каменных зданий,
но ведь ты не отпустишь, Струнка! – Музыка! – Муза!
Горько-сладкая тяжкая ты на сердце обуза.
ЗВЕЗДЫ ОГОНЬ
Ты попросить любви не испугался и знал ведь у кого её просил!
Когда Поток на землю низвергался, ты вдохновенья полон был и сил.
Что не подумал прежде – много ль надо Огня тебе для света и тепла?
И знал ведь, не всегда Любовь – отрада. И горькие она вершит дела.
Но как в бреду протягиваешь руки и ждёшь, когда наполнится ладонь.
Бывает нежный Дар… Но чаще муки… Но чаще жжёт тебя Звезды Огонь.
СЕВЕРНЫЙ ГОРОД
В сталь кованный Северный город* – покрытые инеем стены
и душит и жмёт топкий холод каналов и рек его вены.
Холодное белое солнце в холодном зависло покое –
надменно оно, молчаливо.
А ты вдруг прижался щекою – небритой, колючей, но тёплой;
прижался ко мне и дохнул на солнце – оно подскочило
волчком, будто кто ущипнул!
И город ожил! поклонился! рассветным лучом озарился!
Твой вздох беззаботный и лёгкий со стен его иней смахнул.
*город Санкт-Петербург.
. . . . .
Снежок веселится – он дразнится! играет! не въюжит, не злится,
слепящие комья бросает в потёмках по фарам, по лицам
и с треском да звоном сбивает сосулек прозрачные копья!
А город весь снежный, игрушечный глотает размокшие хлопья!
А город глотает, хохочет!
Наивность задорная кружит и хочет в сердцах раствориться.
Снежок веселится – не злится – и шлёпает в зимние лужи!
* * *
Я люблю видеть грёзы и сны, где Любовь воли жизни сильней,
где по средствам душевной струны я беседую с музой своей.
Я люблю заколдованный круг – этот омут порочных ночей,
где неведомо как – как-то вдруг! – исчезает вся прелесть речей.
Где глаза говорят, а в словах нет нужды, где поёт глубина
и в вещах проявляется суть и высокая тайна видна!
Я люблю видеть грёзы и сны, не буди меня, зимний Рассвет,
я боюсь, что любви моей там, за пределами грёз этих нет.
ЭТОТ СНЕГ!
Затуманил синь небес пушистый снег!
Зазвенел в моих объятьях мягкий смех!
Из души твоей он вырвался – летит…
Этот смех в моём сознании звучит тёплым морем, белой чайкой над водой.
Лёгким ветром он кружит над головой, обдавая сладким запахом весны.
Ты со мной! И мысли живы и полны этим морем, этой чайкой! Я лечу!
И кричу, что просыпаться не хочу без тебя я в снежном мареве небес…
Звонкий смех в нём отразился, и исчез.
1 января.
* * *
Снимите маски, господа!
Снимите маски – не ликуйте,
на лицах ханжество и лесть,
как боги Спарты, не рисуйте.
Я не боюсь покрова тайн –
он разлетится в пух и прах,
когда безликие творенья
пройдутся на хромых ногах,
когда бездушные тела их
посыплют в руки мне трухой
в ответ на крепкие пожатья,
и распадутся предо мной.
Снимите маски – не ликуйте,
и быть глупцами не рискуйте.
. . . . .
Слышен часов разнобой – бегает время за мной…
Тикают, бьются, звенят...
Гаснет в ночи циферблат...
Что-то уходит – не жаль.
Это уходит печаль в поисках старых миров…
Мой же – родившийся вновь! Время ему не вредит –
блещет мой мир и горит утренней яркой Звездой!
Время во тьму, бороздой…
на Рождество.
. . . . .
Танцует белый танец два дня подряд Зима,
но в то, что это кстати, не верит и сама!..
Кружится меж букетиков фиалок голубых!
Кружит и удивляется вневременности их.
Танцует в белом платье по лужам и ручьям!
И шепчет в такт движеньям: Свой мир – я не – отдам.
Но что-то в этом мире свершилось и давно,
и видеть долгой жизни Зиме не суждено.
ПЯТНИЦА 13-го
Не может всё так дальше продолжаться –
одни и те же отзвуки ложатся на линии тетрадного листа.
Небытию подобна Пустота. И ход часов идёт, идёт по кругу...
Одни и те же стрелки бьют друг друга.
Одни и те же птичьи голоса, одна и та же неба полоса
и рифма – эта чертова уродка – одна и та же лезет червем в глотку.
Не может всё так дальше продолжаться:
и снятся без тебя мне сны и снятся...
И движет круг за кругом по воде,
но только воды те нигде... нигде.
ВАЛЕНТИНОВ ДЕНЬ
Под ногами сырость, в небе полутьма.
Расстелили тени вдоль дорог дома – растянули тени…
И скользит по ним взор Звезды, пронзая взглядом голубым
лики у бредущих меж домами душ,
пляшущих и тонущих в недрах чёрных луж.
За мои глаза зацепился взгляд.
«Здравствуйте, Звезда, я Вам очень рад!
У моей Любви, как у Вас сейчас, прозорливый, колкий,
светло-синий глаз. Ни у чьей таких, синих больше нет!
Жаль, Звезда, что люди Ваш не видят свет».
Под ногами сырость, в небе полутьма.
Расстелили тени вдоль дорог дома – растянули тени
и скользит по ним взор звезды, пронзая взглядом голубым
лики у бредущих меж домами душ,
пляшущих и тонущих в недрах чёрных луж…
14,февраль
* * *
Луна – дитя ночей плывёт над Миром…
Восторг очей – о нет же, он ни ей!
...Плывёт ущербным, сереньким эфиром над тем,
кто шлёт несказанность речей своей Звезде далёкой и высокой,
пришедшей в небо из небытия, своей Звезде воздушно-синеокой!
Легка её, прозрачна колея...
Луна – дитя ночей плывёт и видит, что любит Мир алмазный звёздный свет.
О, как она обоих ненавидит! И ей от этих чувств спасенья нет.
Как может он так долго любоваться пустой мечтой, несбыточной мечтой?
Как может чужестранке поклоняться? Не той он дарит сердце, ох не той.
Луна – дитя ночей плывёт над миром, плывёт ущербным сереньким эфиром…
ДИССОНАНС
Ты играешь словами…
Я играю словами…
Даже тени Любви нет сейчас между нами.
Даже света не видно в наших бледных глазах,
а игра бесконечно длится в Высших мирах…
А игра бесконечна – без конца, без начала...
Всё, что здесь нам не важно,где-то вечностью стало.
Это страшно конечно, где-то там – за пределом...
Но ведь здесь – между нами, лишь игра между делом.
ОНА ХОДИЛА, ХОХОТАЛА…
Она* ходила, хохотала, за руки тонкие хватала,
не отпускала и хотела – души, Любви моей и тела.
Я ею – не хочу, не буду! Но словно тень она повсюду
за мною шла и домогалась и лишь стихов моих боялась,
но быть желала только мной – любой, немыслимой ценой.
Но как-то я её спросила – откуда смелость шла и сила:
«Кто ты такая, кто такая?!»
Двойник мой растворился, тая…
Она не знала – не могла знать, что такое Свет и Мгла!
* Она – Судьба.
ИСТОРГНУТОЕ ЧУВСТВО
Исторгнутое Чувство Вдохновения бредёт по лепесткам бордовых роз.
Вокруг, как птицы, вьются сновидения, струятся пряди солнечных волос.
Крыла его телесности из дыма, из голубой и розовой мечты,
в глазницах свет и муки пилигрима, а на плечах тончайшие холсты.
Не юноша, не дева, и не ангел – куда оно идёт? само не знает.
И тих его уход... И тишина моё сознанье до смерти пугает.
АПОФЕОЗ РАЗЛУКИ
Она мертва – Любовь моя.
Как глупо… Она давно принадлежит Земле.
Порву стихи, пущу слезинку скупо,
задую свечи в спальне на столе.
Возьму своё перо, листы, чернила
и за стекло сложу, как экспонат.
Сниму со стен иконы и кадило.
Сниму того, кто на кресте распят.
И в пустоте, да тьме утонут звуки…
Слеза скупа, но щёки обожгла.
Да, что со мной – Апофеоз разлуки?!
Постойте, но не я же умерла.
РУКОПИСЬ НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Рукопись не возвращается – тихо уходит под небо,
или мечтой похищается, златых не дарит и хлеба.
Не возвращаются знаки в ней заключенные страстью.
Алые! Алые маки! Тронешь, и подняты снасти...
Тронешь, и парус под ветром..
Выше и выше смещается...
Рукопись не возвращается…
«Рукопись не возвращается».
МУЗЫКАНТУ ИЗ ДРУГОГО ГОРОДА
Ты станешь одним из толпы, пойдёшь, сунув руки в карманы,
по талым дорогам зимы сквозь ветер, дожди и туманы
к весне, иль куда-то за грань моих перевёрнутых снов…
Я зря воплотила мечту о счастье в земную любовь.
Я слишком желала земного, я слишком, наверно, любила!
Ведь, чтобы ты жил, я частичку себя бытию подарила.
Что мир будет пуст для тебя я знала, мой странник, прости,
и знала – дороги тебе назад, в Небеса – не найти.
. . . . .
А ведь звёзды не падают – звёзды мчат по спирали...
Что же, боги, вы сразу мне это всё не сказали?
Может, я вас не слушал? или разум забыл?
А теперь в жилах плавают пятна тёмных чернил.
Это муза наплакала и исчезла вдали,
вместе с этими звёздами полетев от земли.
Где ты, Ясная, Светлая?! Ну, в каких ты мирах?
И кому ты являешься в неземных, вещих снах?
. . . . .
О, как я далека от центра мироздания!
И ты не осязаешь, не чувствуешь дыхания, не созерцаешь лик.
Ты в центре, где-то там... И видимо привык делить на пополам
свою земную жизнь – на сладкий вздох мечты,
и на огни манящей столичной суеты.
НО, ЭТО ЧУДО ПОКРЫВАЕТ СНЕГ
Рука перевела часы вперёд – и началось весеннее движенье:
пробились травы, синий небосвод играет перламутровым свечением.
Застывший хворост, росший по дворам, покрыла зеленцою акварель
и переливами звучит то тут, то там наивных птиц весёлая свирель…
Но, это чудо покрывает снег – в безвременьи* природа заблудилась...
И смотрит на снежинки человек, и думает,– Любовь ему приснилась.
*Пора перехода на летнее время.
конец романа
______________________________________________________
«Сбывшихся снов никогда не бывает, но они всегда есть.»
перефразированный Салюций
МУЗА И СУДЬБА
Погас закат. Горит ночник. Приятный тихий вечер.
Устало тикают часы – считают дни до встречи...
Такое было как-то раз, но в жизни не моей.
Давай, Судьба, садись за стол. Я жду ещё гостей...
Налью вина и славный пир устроим под луной!!!
Ведь мы колдуньи как ни как, подруженька, с тобой
и нам отпраздновать есть что! Такой Высокий слог
сложить из пафосных вещей и бог любви не смог!
Садись, вот-вот они придут – герои новых дней.
Садись, посмотрим мы на них. Садись, садись скорей...
___________________________________
СУДЬБОЙ НАПИСАННЫЙ РОМАН
Надежда Сапега
Выражаю благодарность дочери Олесе
в содействии и поддержке.
Издано сентябрь, 2006г.
Новая редакция 2015г.