я вечности уже хлебнула --
такой душистый горестный глоток.
Наполненный подземным гулом
ввысь тянется серебряный росток.
Не остановишь сирые мгновенья
сердечной смуты. И цветенье - тоже тлен.
Но не кончается одно -- его движенье.
И дольше века длится первый день.
Cжигает время все - огонь и порох.
И лишь росток неуловим в плену.
И возится с цветком его ребенок.
В огне. Но колокольчик и в аду
дрожит от стужи, синь и не разгадан,
он -- купол неба, вскормленный звездой,
глазастая звенящая засада
из воздуха - младенческий разбой,
граненье в складки хрусталей слезы и доли.
Он -- колыбель бессмертия весны.
Он соловей разбойник в чистом поле.
Любовь моя -- все это ты, лишь ты.