Выжженная солнцем мертвая пустыня,
Рот свело от жажды, только сердце стынет,
Пропитался потом ворот гимнастерки
И дождем железным рваные осколки
С диким ревом режут чахлые травинки,
Сыплют щебень горный, как с берез опилки,
Раненые горы задохнулись стоном,
Мы листком с печатью вырваны из дому,
Спутаны присягой, словно грешник бесом,
И судьбой обвенчаны с черным АКСом.
Кольца не на пальцах, а в чеке гранаты,
«Вы теперь не мальчики – вы теперь солдаты,
Родина доверила – надо выполнять!»
Только здесь не в тире – по гусям стрелять,
Вот еще недавно – мы ходили в школу,
А теперь экзамен нам проводят горы,
Что болтать без толку – кончим разговор,
Воздух пахнет смертью, - говорит майор,
И через мгновенье корчится в пыли,
На х/б бутоны крови расцвели.
Вляпались в засаду, на секунды счет,
И врастает в камень наш гвардейский взвод,
Сыпятся осколки, как железный дождь,
Сотрясает горы каменная дрожь.
Головы не высунуть – отлетит башка,
Щедро поливает смертью ДШКа,
До свиданья, мама, я пока живой,
Ты сейчас мешаешь, потому что бой.
Вечером письмишко я тебе черкну,
Если до отбоя где-то не усну,
И еще братишке передай привет,
Расскажи, что снега здесь в помине нет.
Только на вершинах высоченных гор,
Ну, а там частенько щелкает затвор,
И кусочек малый серого свинца
Пробивает с визгом юные сердца.
Ты меня ругаешь, редко, мол, пишу,
Только я все письма в голове ношу,
Пусть родные верят, что в Ташкенте я
Там, где нет душманов, дыма и огня.
И разделим правду только мы и горы,
Ох, горька же правда – разрыдаться в пору,
В кровь, кусая губы, рву чеку гранаты,
Мы теперь не мальчики – мы теперь солдаты.
1993г. Гр. Родственников для группы «Контингент»