За один свой вдох ты забираешь половину белого тела
у такого любимого с красным кружочком
на пачке,
и выдыхаешь как труба крематория
тлен своей собственной души.
Прах ложиться на подоконник ровным белым слоем
Завтра сердобольная соседка Люда
примет его за пыль
вытрет грязной тряпкой.
Смоет под проточной водой.
Весна идет по лестнице наверх,
за тобой
стало
быть.
Ты бежишь от нее до последнего,
на крышу,
не поспеваешь.
Одышка толкает в грудь еще на четвертом,
и ты
падаешь.
прямо в объятья весны...
В той весне нет белых с красным кружочков,
соседки Люды,
этажей...
Там прах души развеивают над морем собрав всех друзей и родню принеся на груди,
слаженно, хором поют о прекрасном.
О грустном. Тоже поют.
В той весне крематории вовсе не жгут,
только греют,
баюкают
и в шершавых ладошках
до отчего дома бережно несут.
Кладут на порог.
Уже багровеет.
Там тебя непременно подберут чужие,
назовут наверно Славой или
Никоном.
А потом запеленают и заново заставят пройти весь
этот
Ад.