а у нас не весна, а дождь и, к примеру, слякоть.
неприлично плакать, еще неприличней спать,
город мокнет под мерзким холодным ветром... папа,
я учу иврит, чтобы как-то тебя понять,
как ты хмуришь брови, как трогаешь веки,
как задумчиво морщишь усталый лоб,
проблема отцов и детей в двадцатом веке,
это какой-то вечно нетающий чертов сугроб:
только вроде увидел траву, только он истаял,
и опять снега, и опять гололед, туман...
папа, дети все так устроены: вырастают,
я не то чтобы это изобрела сама.
но от этого мне не хочется меньше к ладоням жаться,
слушать сказки и быть укутанной ввечеру...
знаешь, папа, все девочки пробуют наряжаться,
чтобы быть как мама... да нет, я тебе не вру,
я тоскую просто, а ты все молчишь упрямо,
я себя на какие-то глупости от отчачния извожу...
вот я вырасту, пап, и стану красивей мамы
вот тогда наконец-то я все тебе расскажу.