«Уходи», - прошептала, - «Не стоит
Говорить о любови со мной...», -
Словно раны посыпала солью,
Что достала из бездны морской.
Целовала, дурманом поила,
Горьким запахом скошенных трав,
И полынную чудную силу
Все вливала, губами припав.
В сонном шепоте лунного ветра
Он услышал иную печаль.
О несбыточном и безответном
Им шептал, опадая, миндаль.
В бело-розовом кружеве пенном
Арлеатских античных садов,
Век за веком она неизменно,
Совращала красивых юнцов.
Она знала,- с рассветом вернется
В свой неведомый, призрачный мир,
Но любовник ее не проснется,
Никогда не напишет картин,
Где пространство наполнено светом
Бирюзой и цветеньем весны.
Ах, Винсент!.. Вспомни первое лето
И какие мы видели сны...
Как, скрываясь за рюмкой абсента,
Ты искал среди множества глаз
Недоступное, и по фрагментам,
Вновь впадая в зловещий экстаз,
Свои ирисы, как наважденье,
Проявлял за бутоном бутон...
Но плывущего мира творенье
Нереально, как утренний сон.
La tristesse durera toujours («Печаль будет длиться вечно») - последние слова Винсента Ван Гога.