Что-то было не так
в изумрудном мерцании мира,
Словно старый рояль
расплескал драгоценную ложь.
Только стонет земля
под копытами пьяных сатиров,
И какой-то ребёнок
ложится под жертвенный нож.
Я стою у дверей
до абсурда знакомого храма
И не верю словам,
что сочатся, как кровь, с алтаря –
То ли тени теней
здесь застыли в стареющих рамах,
То ли свечи сверхновых
язычеством древним горят.
Из безводной реки
выползают чудовища мрака.
Вожделенье и смерть
обретают пространственный лик.
Полузверь – полубог
правит жизнью в тифозных бараках,
И уходит в пучину
объятый войной материк.
Я плыву по волнам
за пределами сонной Вселенной,
Задыхаясь в дыму
пожирающих время костров,
Чей безумный огонь
созидает из тлена нетленность
И рождает святителей
в миг мировых катастроф.
Рвётся ткань бытия,
и в провалы бездонного бреда
Вытекает любовь,
что хранила основы основ.
Коль смотреть изнутри –
пораженье дороже победы.
А снаружи –
реальность вершит
дефлорацию снов.
Значит, всё – как всегда,
в сером сумраке скучного мира.
Рёв будильника режет
последний лоскут тишины…
Я иду по земле,
где недавно плясали сатиры,
И тревожный рояль
навевал
изумрудные сны.
Октябрь, 1995