Седой без ног старик в пустой квартире,
Мне как-то душу под рюмашку изливал.
И каждым словом, как в стрелковом тире.
Он по мишени мое сердце расстрелял.
"Сынки живут, но каждый чем-то занят.
Проблемы, семьи, я им ни к чему -
Младшой писал: От как снега растают.
Шоб я пожаловал к нему, у Кострому.
Ну разве ж я один туды доеду...
Да и с женой его не уживусь.
Звонила мне, от сына по секрету.
Кричала мне тогда, шо я сопьюсь
А как не пить, когда один остался.
Уж пять годков не ездиют ко мне..."
Дед как-то неумело улыбался.
Мне та улыбка, как мурашки по спине.
"Жену похоронил, вот и собрались
В последний раз на матушку взглянуть.
На сорок дней приехать обещались.
Да так и не собрались в путь.
Соседа попрошу- за водкой сходит
Продукты иногда приносит мне.
Сготовлю, сяду, выпью- и отходит.
И легче как-то сразу на душе.
От телефона, вся связь со внешним миром.
Да только мне нихто и не звонит.
Хотел поговорить со старим сыном,
Но он чегой-то пятый год молчит.
Теперь, наверно, приедет.
Когда меня придется хоронить.
Так что хорошее уже не светит.
А так хотелось с внуками пожить..."
Он снова опрокинул рюмку водки.
В глазах тоска несбывшихся надежд:
"Весной чуть не помер от чахотки,
Загнет зараза, от те крест..."
А я смотрел на фото в строгих рамках,
Где мой старик- полковник и герой.
Последний снимок: он у танка,
С ногами, что отобраны войной.
И я подумал: Боже, Боже правый!
Ну накажи ты этих сыновей!
Пусть совесть будит их упрямо.
Они позор для Родины моей.