Умру когда-нибудь и я
И аксиома "Люди смертны"
В глухой тиши небытия
Вдруг станет зримой и конкретной
Качнутся ивы на реке,
И,став заоблачною высью,
Замрет в туманном далеке
Всё,что когда-то звал я жизнью.
Уйдет тепло,погаснет день,
Исчезнут шорохи и звуки,
И ни одна живая тень
Уже не ляжет мне на руки.
Я буду спать в сырой земле,
За жизнь умаявшись порядком.
А где-то там,в моем столе,
Начнут желтеть мои тетрадки.
Уже не выйдет им пора
Стыть в переплётах золоченых.
В них не копаться докторам
Наук каких-нибудь мудреных.
Их разве что отыщет сын
И,посуровев от волненья,
Оставшись в комнате один,
Прочтет мои стихотворенья.
Моей души мятежный пыл
Его так явственно коснется.
И он поймет,как я любил
Жить на земле,согретой солнцем.
Увидит,как,чураясь зла,
Я трудных тропок не чурался-
Спешил на зыбкий плеск весла,
На огонек далекий рвался.
Умея правдой дорожить,
Нередко бился в путах быта,
Но если следовало жить,
То только честно и открыто.
Сын загрустит, когда поймет
В своем тревожном одночасье,
Что жизнь моя была не мед,
Но оттого и был я счастлив.
И в свете гаснущего дня
Он вдруг почувствует, что должен
Не то чтоб делать жизнь с меня-
Своей судьбой мою продолжить.
И что мне будут прах и тлен,
И тишины загробной муки,
Когда руки сыновней тень-
Живая!-ляжет мне на руки1