О ветер вечера из стада сада,
чью душу ты относишь за ограду
подобно мне, строчащему стихи -
мне, чья душа ложится на бумагу
как дух садов на поле у реки:
ты - треплешь гриву у собаки,
та - дремлет у моей ноги.
---
Сверкает драгоценный мир
в изысканной оправе смерти.
Ребенка нарекли Кирилл,
но нету за словами тверди.
Я не пою и не молюсь -
мне жалко бить хрустальный воздух,
я только впитываю грусть,
не обрабатывая мозгом.
И, так питаясь, я брожу
и по холмам и по низинам,
на брамса хвойного гляжу
и слушаю берез картины.
Возможность создавать себя,
сверяться с обликом прекрасным -
какое, право, это счастье!
блаженство маленького "я".
---
Не утро плачет малышом,
сейчас рожденное пером,
а веселится старый вечер,
как Бахус на осле верхом.
Деревья валятся на встречу
тому, что мчится с ветерком,
объятые как мраком - сном,
не ведая, что чувства это
гоню я - строчку за строкой,
что счастлив вовсе не с другой,
но лишь с Тобой! Одною! Вечно!
---
Я хотел бы бродить по берегу в час отлива,
созерцая моллюсков и мокрые камни,
но, поскольку вторая строка погибла,
то и первая выглядит чем-то туманным.
Этот мир напирает с бестактностью правдолюбца,
убеждая личность, что его отраженье -
самый лучший удел для неё. И искусство
равноправно связует обе этих вселенных.
---
Нащупывая языком
зубодробительное слово,
пускаешь мёртвое на слом
и речь отстраиваешь снова -
как разум лепит аргумент
и обновляет Быстротечность,
так речь фиксирует момент
и "останавливает" вечность!
---
День летний рушащейся башней
охлынул где-то в небесах...
Уже с утра такой вчерашний,
с улыбкой блеклой на устах.
Мы промолчим о нем за чаем
и промолчим о нем любя.
Так жизнь устало завершают
и остается только тьма.
Не испытаешь торможенья
нигде, ни в чем - со стороны
день подъезжает к завершенью
и зажигаются огни.
По городу пройти возможно,
став отрешенней и тогда
бессмертие в стекле окошка
сверкая - выхватит тебя.
---
Только голос и пламя,
да волос красноватая медь.
Ты волчица, я знаю,
ты зовёшь пришлеца умереть.
Приглашаешь: "Пойдём-ка,
сквозь такое тебя проведу -
ты изведал потёмки,
а я знаю глубокую тьму".
Поглощается Летой
без конца, бесконечно, любовь.
Разменяли монету,
и размен повторяется вновь.
Посмотри, дорогая, -
не талант и не драхма - обол.
Только голос и пламя.
Этот ритм сокровенен и гол.
В этой комнате гибнет
роза чуткая. Время грозы.
Только юный и сильный
не заметит смертельной беды.
Только голос и пламя.
По сосудам толкаема кровь.
Я живу между вами
и не знаю, что значит любовь.
Понимает ли кто-то,
что за тайна была включена
в эти бедные строки,
в эти жалкие слёзы-слова?
За околицей - горе,
и за лесом - беспамятства пруд.
Я не ведал любови,
а все прочие чувства умрут
---
***
Какие были, есть и будут
стоят вне времени толпой
единой, возрастом друг с другом
меняясь, глядя пред собой -
глубокой вечности фермата
от кроманьонцев до богов...
Творец закончил и лопаткой
опять перемешал песок.
***
Я к стене отошел, оглянулся назад -
и открыл мне тогда вечереющий сад
то, на что я привычно взглянул, а потом
к сеновалу направился спать (через дом),
где так сладко царит насекомых содом,
словно в ясли опять превращен сеновал
и Звезда не утратила прежний накал,
и внезапно разносится весть: "Спасены!",
разбегаясь быстрей, чем от камня круги -
нарастая, чего не коснется она -
диких ланей, олив, пастухов, табуна,
кроны лавра, (всего, чего Бог сотворил) -
обратится Туда, к Средоточию Сил,
и по дикой тропе выступают волы -
в лентах праздничных все. На верблюдах дары.
Во главе Мельхиор, Балтазар и Гаспар,
понимая, конечно, где Истинный Дар,
поспешают. Хотя уж немного пути -
почти весь он остался у них позади.
И от радости плачут, не веря себе,
и рабы и цари. И ликуют везде.
В ПОДРАЖАНИЕ ХАЙАМУ (Тамаре Лагуновой)
____________________
Сиюминутное из жизни изгони,
сквозь призму смерти изучая дни.
От суеты лекарство есть - пустыня,
быть может там ДОСТИГНЕШЬ ГЛУБИНЫ.
&
Однажды падишах гулял среди развалин
"Был город," - думал он. - "Теперь песок да камень.
Но я-то свой дворец воздвигну на века!"
А камень проскрипел: "ВЕКА ИДУТ, ХОЗЯИН!"
&
Книга мира написана богом любви,
он ее завершил и промолвил "Моги!"
только может сей мир почему-то немного -
лишь ИСПЫТЫВАТЬ БОЛЬ да КУПАТЬСЯ В КРОВИ.
&
Разве ужас весельем возможно изгнать?
Безответных вопросов бесчисленна рать -
не прожить эту жизнь не печалясь о смысле,
НИ ВИНО НЕ СПАСЁТ, НИ БЕЗУМНАЯ СТРАСТЬ
&
Почти тысяча лет между нами, Хайам.
Много мудрых ушло на кувшины, Хайам.
В чем же смысл? Каково назначение наше?
НАПОЛНЯТЬСЯ ВИНОМ, не иначе, Хайам!
и т.д.
короче - моё детское))