Начало:
http://stihi.ru/2012/03/16/4160
— А еще, — продолжила женщина, — я вам открою одну маленькую тайну: я, наверное, не совсем нормальный человек, потому что очень люблю природу. Ведь я бы сейчас все равно не уснула. Да и как можно уйти спать, увидев такое чудо за окном. Знаете, еще я очень люблю стихи, и вот однажды у одного поэта я прочла такие строчки: «На черный бархат неба рассыпан бисер звезд». Меня тогда не оставило равнодушным такое сравнение. Ведь как красиво сказано! А сегодня я это вижу наяву. Вот оно, за окном, это черное бархатное небо с бисером ярких звезд. А разве могут оставить кого-то равнодушными эти медленно-медленно падающие искрящиеся снежинки? И вы прислушайтесь, ведь на улице такая тишина, а кажется, что играет очень тихая, почти неслышная, какая-то божественная музыка и снежинки, действительно, как балерины, танцуют под эту музыку. И посмотрите, какое серебристое покрывало на сугробах, словно оно из слюды. Ведь надо же такое чудо сотворить в природе! Мне всегда кажется, что когда я смотрю на это белоснежное великолепие, я и сама становлюсь чище и лучше. И я считаю, что стоило родиться уже только для того, чтобы увидеть все это.
Люба замолчала и задумчиво посмотрела в окно. А Сергей поймал себя на мысли, что ему очень понравилось восприятие красоты этой женщиной, слушать которую сейчас ему так интересно. В ней было что-то особенное. «Она не такая, как все», — подумал он.
А женщина продолжала:
— А вы знаете, точно также я не могу уйти и от горящего костра. Он меня завораживает, гипнотизирует. От костра я не уйду до тех пор, пока есть что жечь, пока есть хоть одно полено, хоть один сучок. И увести меня от горящего костра — дело совершенно безнадежное. Мои друзья уже не тратят на меня силы. Знают — не уйду. Думаю, что у меня в роду были цыгане. А, может быть, не цыгане, а какие-то другие кочевые люди. Но именно кочевые. Живущие вольно и свободолюбиво. Я это чувствую. И мне кажется, что если бы это было возможно, я бы тоже сегодня вела, как и они, кочевой образ жизни. Мне вечно не сидится на месте, вечно тянет куда-то. Это, наверное, зов крови. Кстати, если хотите, я сейчас расскажу вам один эпизод из моей биографии. Как говорится «по теме».
Она вопросительно посмотрела на них:
— Ну, что? Готовы слушать?
Сергей поспешно ответил:
— Конечно, готовы. Рассказывайте.
Сергея радовала возможность подольше побыть в обществе этой женщины.
— Так вот, — Любовь поудобнее устроилась в кресле, — я расскажу вам, какой интересный эпизод произошел в моей жизни. Мои родственники знают, что я питаю какую-то особую страсть к цыганам. Не к тем, конечно, которые оседло живут в городах и зарабатывают тем, что гадают, обманывая людей, торгуют наркотиками и губят нашу молодежь, а к тем, настоящим, которые кочуют табором, поют цыганские песни у костров. А фильм "Табор уходит в небо" про цыган я теперь могу смотреть бесконечно. Но, продолжу. Произошло это семнадцать лет назад, когда моему сыну было всего четыре годика. Нас, то есть моих родителей и меня с сыном, пригласили на свадьбу к моей двоюродной сестре, которая жила в деревне. Когда мы туда прибыли, мы узнали, что возле деревни расположился цыганский табор. Моей маме этого известия хватило, чтобы потерять покой. Ей было уже не до свадьбы. Она мгновенно поняла: за мной надо следить, потому что я обязательно сбегу в табор — посмотреть на цыган. И она стала следить за мной, как настоящий сыщик: не выпускала из поля зрения ни на минуту. Она долго ходила за мной буквально по пятам, а потом, видимо,устала и перепоручила досмотр за мной моему двоюродному брату Юрию, взяв с него клятву, что он не допустит моего исчезновения со свадьбы. Мой любимый брат, который,кстати, младше меня на пять лет, торжественно пообещал, что он с меня «глаз не спустит». Мама ему поверила. Но, как вы понимаете, уговорить младшего брата ослабить за мной контроль особого труда не составило. Да его,собственно, долго и уговаривать не пришлось. Ему, по-моему, самому было интересно посмотреть на цыган. В общем, в табор с ним мы сбежали вместе.
Знаете, до сих пор перед глазами стоит картина, которую мы с братом тогда увидели. Когда мы пришли в табор, мне показалось, что это поселение каких-то совершенно других людей, другой эпохи. Всюду цыганские кибитки, женщины в ярких нарядах со звенящими монисто, кругом горящие костры, кони и много-много ребятишек. Я шла мимо всей этой экзотики с замиранием сердца. Цыганки провожали нас пристальными взглядами, но вопросов типа «Зачем вы здесь?» никто не задавал.
В одной из палаток я увидела молодую голубоглазую женщину с русой косой явно не цыганского происхождения. Она лежала, наполовину высунувшись из палатки и подперев голову руками. Одета она была в яркую блузку и цветную, в оборках, юбку, русые волосы женщины покрыты ярким платком, а густая русая коса перекинута на грудь. На шее женщины висели несколько ниток цыганского монисто. Лицо женщины выражало полнейшее спокойствие. Она с неподдельным интересом разглядывала нас с братом. Я подошла к палатке и попросила разрешения присесть рядом. Она, усмехнувшись, молча кивнула на лежащее рядом бревно и продолжала разглядывать меня. Возможно, ее привлек мой наряд. На мне было серебристое платье из ткани, напоминающей змеиную чешую, и модные в то время босоножки на высокой платформе. На голове, естественно, возвышался шедевр парикмахерского искусства. В общем, на их фоне я выглядела, наверное, как белая ворона, залетевшая на остров к папуасам.
Я спросила женщину:
— Почему ты, не цыганка, живешь в таборе?
— Потому что я жена цыгана, — ответила она и загадочно улыбнулась.
— Любовь? — спросила я.
— Любовь. Да еще какая, — в глазах у нее прыгали бесенята.
— А какая? Расскажи.
— Интересно? Ну, тогда слушай...
И женщина рассказала, что зовут ее Екатериной, родом она с рязанщины, что там, на родине, у нее есть дочь, которая сейчас живет с ее матерью, а сама она вот уже несколько лет кочует с табором.
— Как это произошло? Ты же русская, не цыганка? — спросила я.
— Это, милая, и с тобой бы произошло, — усмехнулась она, — если бы ты увидела тогда моего сокола. Мы жили в деревне, и однажды цыганский табор остановился на окраине нашего села. Это было большим событием как для меня,так и для всех других жителей деревни, потому что раньше никогда ни один табор у нас не останавливался. Мы все, конечно, бегали смотреть на цыган. Они, правда, вели себя тихо, никому не мешали. По деревне не ходили и погадать не предлагали. Но зато наши деревенские бабы сами потянулись к ним в табор с подобной просьбой. Они несли цыганкам молоко, яйца, зелень с огорода, которые служили платой за гадание. Не удержалась от такого соблазна и я.
Екатерина потрогала монисто на шее, помолчала, глядя куда-то в сторону, потом продолжила:
— Гадала мне старая седая цыганка. Не вынимая изо рта дымящейся трубки, она гадала сначала на картах, а потом, подозрительно посмотрев на меня, попросила показать ладонь. Я протянула ей руку. Она долго и пристально рассматривала ее, а потом, покачав головой, сказала:
— Ой, девка, как круто изменится твоя жизнь, ой как круто. Погляди сама вот на эту линию, она уведет тебя из родного дома далеко-далеко. И встретишь ты мужчину трефовой масти, черного, значит, и забудешь с ним обо всем на свете. И поселится в твоем сердце большая любовь.
— Потом, — продолжила Екатерина, — цыганка сжала мою руку в кулак, опять пристально посмотрела на меня и сказала: «Иди, милая, иди. Господь знает, что делает. Как он скажет, так и будет».
— Я ушла от нее, — Екатерина улыбнулась, — и долго думала, что же будет со мной? Что за трефовый король встретится мне? Потом я решила, что это просто выдумка старой цыганки и перестала об этом думать.
Женщина поправила выбившуюся из-под платка светлую прядь волос и, улыбаясь, продолжила:
— Но цыганка, оказывается, не обманула меня. Трефовый король встретился мне. Очень даже скоро встретился. Я шла из магазина, а он шел посередине улицы и вел под уздцы гнедого коня. Когда я взглянула на него, не знаю, почему, но мне в голову моментально пришла мысль: «красив, как черт». Не «как Бог», а именно «как черт». А разве черти бывают красивыми? Так вот, когда я взглянула на него, сердце у меня сразу, в одну секунду, провалилось куда-то. Не знаю, что со мной произошло, но мои ноги отказались идти дальше, и я чуть не рухнула под ноги этому красивому цыгану.
— Тебе плохо? — спросил он.
"Плохо?" - подумала я. Да я вообще была как мертвая в тот момент.
— Нет, спасибо, мне хорошо, — ответила я и попыталась взять в себя в руки. Удавалось мне это с большим трудом.
— Давай-ка, я провожу тебя, — предложил он и пошел со мной рядом, ведя под уздцы своего четвероногого друга. Возле моего дома мы остановились. Я поблагодарила его, открыла калитку, но в дом не пошла, а еще долго-долго смотрела ему вслед. Сердце у меня колотилось, а в душе было какое-то смутное беспокойство. Ведь не зря же говорят, что душа заранее беду чует. Вот и моя, видно, почуяла.
Женщина посмотрела куда-то вдаль, словно возвращаясь памятью в те дни, и продолжила:
— В общем, не буду долго говорить о том, как потом я бегала несколько раз в табор, чтобы только посмотреть на этого красивого цыгана, как потом мы тайком встречались с ним, но ровно через месяц я объявила матери, что уезжаю с табором. И само собой подразумевалось, что моя дочь останется с матерью, не тащить же ребенка неизвестно куда. Ведь это на мою долю такая участь выпала, а ребенок мой тут ни при чем. Что творилось с моей матерью - описывать ни к чему, и так понятно. Ей вой слышали, наверное, на другом конце деревни. Но я сказала, что вопрос решен окончательно, и плакать бесполезно.
— И вот уже шестой год я кочую с ними, — закончила женщина свой рассказ.
— И не надоело? — спросила я.
— Не надоело, говоришь? — она хитро посмотрела на меня. — Да за таким, как он, на край света уйдешь и про все на свете забудешь.
Она села, поправила свою цыганскую юбку и посмотрела куда-то вдаль.
— Да вот он и сам идет, — улыбнувшись, сказала она. — Сокол мой ясный, легок на помине.
Я посмотрела по направлению ее взгляда: вдалеке, со стороны деревни, виднелся силуэт человека, ведущего под уздцы коня. Переведя взгляд на женщину, я увидела, с какой любовью она смотрит на приближающегося мужа.
К женщине подбежал смуглый черноглазый малыш лет четырех, похожий на арапчонка, и потянул за подол:
— Мамка, я есть хочу...
— Сейчас, сынок, сейчас, — засуетилась женщина. — Вон папка наш идет, сейчас я вас обоих кормить буду.
Мы с братом, «верным телохранителем», не выполнившим клятву беречь меня «как зеницу ока», поднялись с бревна и, пожелав женщине счастья и удачи, направились в сторону деревни.
— Храни вас Бог, — ответила она и занялась сыном.
«Да, выражение чисто русское, — отметила я про себя. — Думаю, цыгане вряд ли часто вспоминают о Боге. А впрочем, кто его знает».
Оглянувшись, я увидела, что чумазый цыганенок, улыбаясь во весь свой щербатый рот, весело машет нам вслед рукой. Я помахала ему в ответ. Мой Юра тоже.
Шли мы с братом и молчали. Разговаривать почему-то не хотелось. Видимо, нас все-таки поразила история этой русской женщины. Я думала об этой «рязанской цыганке», как мысленно я ее окрестила, о ее судьбе: «Вот что любовь с людьми делает. Ведь увидела женщина цыгана и голову потеряла. Обо всем забыла: о матери, о ребенке...»
Мои размышления прервал Юрий.
— Да, — сказал он, — история. Чего только в жизни не бывает.
— Ты прав, Юра. Вот и еще раз мы столкнулись с интересной человеческой судьбой, которая, согласись, все-таки потрясла нас. Видишь, как может судьба играть человеком, как может в один миг все изменить. И все-таки я лишний раз убеждаюсь, что Книга жизни нам всем написана, и судьба наша предопределена заранее. И пусть мне кто-нибудь возразит. Ведь почему-то старая цыганка увидела крутой поворот в судьбе этой женщины. Значит, этой старой цыганке высшими Силами было дано право читать эту Книгу, которое, я думаю, дают не каждому.
Возражать мне Юра не стал. А, возможно, и он думал также? Не знаю.
В это время цыган, этот «сокол ясный», и его четвероногий друг приближались к нам. Шел цыган уверенной походкой, был высок и строен, темно-серые брюки заправлены в высокие хромовые сапоги, а ворот красной рубахи-косоворотки расстегнут. Когда он подошел ближе, я увидела, что лет ему около сорока. На его смуглом лице ярко выделялись большие карие глаза, на которые нависала прядь густых смоляных волос. Да, он действительно был очень красив. Сразу вспомнились слова его жены, Екатерины: «Красив, как черт». В нем на самом деле было что-то бесовское. «Да, теперь я понимаю Екатерину, — подумала я, — от такого немудрено голову потерять».
Когда мы поравнялись с ним, он очень внимательно посмотрел на меня и, сказав: «Есения», пошел дальше. Я растерянно посмотрела ему вслед, не понимая, что обозначает это странное слово. Я, страстная любительница фильмов про цыган, в то время еще не знала, что на экранах страны шел художественный фильм «Есения», и что это слово означало имя главной героини фильма. Посмотрела я этот фильм только через полгода, когда он появился в нашем городе. Признаюсь, только после просмотра фильма я поняла, как высоко оценил меня тот цыган: героиня фильма, Есения, была красивой.
Когда мы с Юрой вернулись на свадьбу, мама покачала головой и сказала:
— Не удержалась все-таки, сбежала? Я так и знала, что сбежишь. А ты, — она повернулась к брату, — ты же мне слово дал смотреть за ней. Тоже мне, "охранник". Что, сил не хватило удержать ее?
Юра, пряча улыбку, кивнул головой.
— И в кого ты у нас такая? — смеясь, сказала мама.
Но мы с Юрой видели, что она уже не злится: я вернулась живой и здоровой, и ничего со мной в этом таборе не случилось.
Потом, обращаясь к моему маленькому сыну, который стоял, обхватив меня за колени, мама спросила:
— А ты, внучек, не знаешь, в кого у тебя мать?
Сын отрицательно помотал головой: рот был набит конфетами.
— А ты сама-то разве не знаешь, в кого? — засмеялась я. — А вспомни, не мой ли отец не может усидеть спокойно и вихрем срывается с места, когда начинают играть «цыганочку»? Вспомни, как лихо он ее отплясывает. Сколько раз в жизни я это видела, а? Что это? Разве не цыганская кровь в нем играет тогда? Я тебе всю жизнь говорю, что в нашем роду были цыгане. По отцовской линии точно были. Я это чувствую. Понимаешь, внутренностями своими чувствую. Да ты и сама видишь, как отец похож на цыгана: красивый, глаза смоляные, волосы черные, волнистые. Сама, поди, потеряла голову от него в молодости.
Мама засмеялась, покачала головой и пошла продолжать веселье. Я видела, что попала «в яблочко». Отца мама любила и спорить со мной не стала.
Люба, улыбаясь, слегка повела плечами, как бы сбрасывая с себя воспоминания тех дней, и пристально посмотрела на своих собеседников.
— А вы знаете, молодые люди, я очень часто жалею, что у нас не принято вести генеалогическое древо рода.Представляете, такой огромный фолиант, в котором каждое поколение оставляло бы свой след. И чтобы потомки хранили эту книгу, как зеницу ока, передавая следующему поколению. Представляете, ведь мы могли узнать, кем были наши предки, чем занималась. Вот тогда бы я и разобралась, откуда во мне эта любовь к цыганам. А разве вам не хотелось бы узнать свою родословную?
— Хотелось, — ответил Сергей. Он опять поймал себя на мысли, что ведь и он часто думал, что абсолютно ничего не знает ни о прадеде, ни о прабабке. А ведь действительно было бы интересно узнать, кто они.
— Вы не устали? Я не заговорила вас? — прервала его размышления Люба.
— Нет, нет, — поспешно ответил Сергей. Ему было интересно слушать эту женщину, тем более, что ее мысли так созвучны с его мыслями. Он боялся только одного, чтобы самой ей не надоело рассказывать, и чтобы она не ушла, как ее подружка, спать.
— Так теперь вам понятно, откуда у меня любовь к костру? Оттуда, от истоков, от моих цыганских корней. И когда я смотрю на горящий костер, я это чувствую особенно остро. Это, наверное, действительно зов предков во мне говорит. Ведь другие же люди могут спокойно идти спать от костра, а многие вообще зевают, сидя возле него. А во мне возле костра дух предков не просто просыпается, он внутри меня буйствует. И когда я смотрю на огонь, мне кажется, что моя душа очищается. Словно огонь выжигает из меня всю дрянь, и действительно становишься чище.
— Молодые люди, — продолжала она, — а хотите, я вам расскажу еще одну интересную историю? Теперь уже связанную с костром? Или, может быть, вы уже устали слушать меня?
— Нет, нет, не устали, — поспешно ответил Сергей, — рассказывайте. Вы не волнуйтесь, спать мы не хотим. Да нам,собственно, и не положено спать. Мы — на работе.
Сергей сел удобнее и приготовился слушать, предвкушая заранее, что опять услышит что-то интересное.
— Скажите, молодые люди, вы когда-нибудь были внутри настоящей юрты? — спросила Люба.
— Я не только внутри юрты не был, я никогда даже и не видел настоящей юрты, — ответит Сергей. — В наших краях их нет.
— И я не видел, — сказал Андрей.
— Да, я тоже тогда увидела юрту впервые, — сказала Люба. — Так вот, начну с самого начала. В тот год, восемь лет назад, мы с друзьями поехали отдыхать в Горный Алтай. Нас было шесть человек. Мы с водителем добирались до Горного Алтая на машине, а мои подруги с мужьями — на моторных лодках, сначала по Оби, а потом - по Бии. Когда нужно было преодолевать горные пороги, женщины пересели к нам в машину, а их мужья на лодках проходили эти самые горные пороги. Поверьте на слово, мужья моих подруг — смелые и отчаянные люди, но от того, что мы тогда увидели, у меня до сих пор мурашки по телу. Трусу на горных реках делать нечего.
Люба поежилась, видимо, вспоминая те горные пороги, и продолжила:
— Так вот, мы прибыли на Телецкое озеро и разбили палатки. Кстати, попутно вопрос, вы были на Телецком озере?
Оба мужчины отрицательно покачали головами. Сергей уже несколько лет собирался побывать в Горном Алтае, но все как-то не получалось.
— Жаль, — сказала Люба, — потрясающее озеро. Огромное, как море. И вот какой интересный факт мы обнаружили однажды, сидя на берегу этого озера. Там очень своеобразно ходят тучи: туча идет с одного края озера, — а мы сидим на берегу как раз посередине озера — доходит до нас, из нее сразу капает дождь, мы быстро надеваем куртки, дождь покапал-покапал и туча поплыла дальше, унося с собой дождь. Мы снимаем куртки, потому что сильно печет солнце, и наблюдаем за тучей. Она доходит до противоположного берега озера и... Что, вы думаете, происходит? Туча медленно возвращается... назад! Опять доходит до нас, и процедура повторяется — опять куртки, опять дождь — и туча поплыла дальше. Так эта туча и ходит туда-сюда. Очень любопытное явление. Видимо, это магнетизм какой-то. Кругом ведь горы. А красота вокруг — не опишешь. Это видеть надо. Однажды я сказала женщине, живущей на берегу Телецкого озера:
— Вы — счастливая, среди такой красоты живете! И знаете, что она мне ответила? Никогда не догадаетесь. Она сказала:
— Болото оно и есть болото...
У меня от ее слов был легкий шок. Вот вам наглядный пример: человек живет среди красоты, увидеть которую каждый посчитал бы за счастье, а этой самой красоты не видит. Как шоры на глазах. Жалко мне таких людей. Как они себя сами обкрадывают. Ну, да ладно, таких не переделаешь, — вздохнув, сказала Люба.
Продолжение: Глаза 3.
http://www.stihi.ru/2012/03/16/4256