Los Caprichos. На посошок

Валентин Емелин
Гостиничный номер, пропахший мышами,
Помпезного плюша замшелая роскошь.
Ты смотришь глазами, но видишь – ушами:
Шевелится что-то на кресле напротив.
На лампе волшебную кнопку нашаря,
Шагреневой тени смутишься вопросом:
– Что, свет – не мешает? – Нет-нет, не мешает...
Шуршанье в углу. В одеяньи неброском –
Колышется, щуплая, жалким наброском
Шишига болотная, бледная немочь:
– Пошто воротился? – тебя вопрошает.
А что ей ответишь? Ответить непросто.
– На кой притащился на прошлого пустошь? –
И жвалы старушечьи жамкают немо,
Слезятся глазёнки – прищурились остро.
Ощерившись, ждёт. А ты медлишь с ответом,
Как врач у постели смертельно больного...
Ущербная память дырява, как ветошь,
Едва прикрывает изъеденный остов.
Река размывает оставшийся остров.
Он – лишь накануне чего-то иного.
Паромщик, из фляжки хлебнув – утешает:
– Ты – в царстве теней, дух же – невоскрешаем.
А что до души – так не знаешь – душа ли
В тебе шебаршится, иль нечисть какая?
Что медлишь, болезный? Тебя Навзикая
Не вытащит, словно Улисса шального,
Из пены прибоя. Персидские шали
Княжне не подаришь ты больше, товарищ.
Пропавший ковчег и завета скрижали
Уже не отыщешь. Не надо печали.
Ну – на посошок? И, пожалуй, – отчалим.