Разговор с редактором.
- Здравствуйте!
- А, так это Вы?
- Вы меня не узнали?!
- Ну отчего же, очень даже...
- Ну да, ну да. Я ведь и член, и лауреат. Замявшись: И лаурет, и член многих...
- Да Вы не стойте, у нас вход бесплатный.
- Ну да, ну да. Вот принёс, показать рукопись...
- Опять!
- Ну да, ну да.
- Вы мне скажите главное: Вы и член, и лауреат, либо, лауреат и член.
- Простите не понял? А есть разница?
- Разница то как раз большая. У нас в соседнем доме жил один один такой: И лаурет, и член. Так что с него толку.
Так, два три слова в месяц, и то если заставят на собрании. А женщинам нашим нужно что? Чтоб и член, и лауреат.
Тогда же будут читать. Их сначала нужно заинтересовать, а уж потом доказывать.
Вы же помните старую истину - С начало мы работаем на них, а потом они - работают на нас.
- Ну да, ну да.
- И что там у Вас?
- Так это...Стихи.
- Простите, Вы в здравом уме, либо у вас с утра в кране кипяток?
- Да как Вы смеете. Я член...
- Да этого добра у каждого второго в достатке, а вот...
- У меня корочка...
- Ой, да что вы меня сразу пугаете милицией. Я и так Вам верю, но сомневаюсь. А вдруг вы не тот, за кого себя выдаёте.
- Значит Вы меня не узнали? Вот удостоверение.
- Что за манера, сразу тянуться к брюкам. Мы с Вами ещё слишком мало знакомы, да и к тому же, я далёк от такой сентиментальности.
- Но вы же не верите.
- Верю, но сомневаюсь. Ладно, что там у Вас?
- Поэма в стихах "Слон и жоккей". В трёх частях.Вот.
- Я таки что-то не понял. Вы Крылов?
- Какой Крылов? Я Непокрытов.
- Как какой Крылов! Баснописец. Мартышка, Моська, Лебедь, щука нашли на площади очки... Не помните?
- Мне кажется, Вы что-то путаете.
- Путают у нас путальщики на швейных фабриках, а я констатирую,т.е. читаю Вашу несуразицу. Да при том, за такие смешные деньги.
Мне даже молока за вредность не дают.
- Так найдите другую работу.
- Так вы почти, как Карл Энгельс. Вам капитал писать, а вы поэму...
- Ну знаете...
- Да ладно делать из себя ежа, давайте уже своего слона. Кстати, а кем вы непокрыты?
- Вам не кажется, что Вы начинаете хамить.
- Хамить? А Вы что - хам?
- Боюсь Вам этого не понять. Интеллект понимаете...
- Я таки может и не пойму, главное чтоб Вы поняли, когда я прочитаю вашу белиберду. Кстати, о чём она?
- Если кратко, то о любви жоккея к своему слону. О взаимной любви, так сказать. О всех перипетиях этой нелёгкой, но такой высокой и трагической истории.
- При чём здесь слон?
- Стадион, скачки... Вам знакомы эти понятия ? Ставки, проигранные состояния. Жизнь на грани смерти.
- Вы случайно не родственник папы Карло. Какие слоны, какой стадион? Лошади и ипподром...
- Это слишком банально. Я перенёс эти события в другую плоскость. Я расширил наши познания о сущности бытия. Другое время, иные развлечения.
Я бы хотел, чтобы фантазия читателя бурлила и он сам сам мог продолжить этот диалог с окружающей действительностью...
- Это к врачам. Слушайте, а может Вам переписать "Войну и мир" на одном из африканских диалектов. Его всё равно никто читать не будет.
А если и откроет, то точно не поймёт.
- Я русский человек и нужен только своему народу.
- Вы таки уверены в этом?
- Меня, за мои книги, мои коллеги приняли в члены...
- В члены Вас приняла медсестра в роддоме, а не ваши коллеги по цеху деревянных игрушек.
- Так вы будете читать?
- Что?
- Мою поэму?
- Что мне это будет стоить?
- Вы меня оскорбляете!
- Я оскорбляю не Вас, а себя, столь низкими ценами. Да и то лишь, из любви к искусству.
- Я не могу опускаться столь низко. Это унизительно для меня - пять тысяч.
- Я вижу Вы талантливый автор. Десять тысяч и Вы, почти гений.
- Семь с половиной и пусть Ваши низменные чувства будут удовлетворены, ради развития нашей словесности.
Ради тех, кто будет знакомиться с истинным искусством. И когда тысячи моих поклонников начнут атаковать полки книжных магазинов,
пусть Вам будет стыдно. Пусть время Вас осудит.
- Давайте так - восемь, и я не читая рекомендую вас к изданию малым тиражом, за ваш счёт.
- Как труден на Руси путь таланта к читателю, но я готов на всё. По рукам.