И вот он идет по ночному проспекту.
Уставший, злой… Натянутый, как струна.
Молча стреляет глазами в прохожих,
А глаза пустые, аж жутко. Посмотришь в них.. и не увидишь дна.
Да и за последнее время глаза его… выцвели что ли.
Уже не жгуче-карие, а так… цвета крепкого чая.
И в недрах его потрепанной душевной штольни
Канарейка уже не поет. Она стремительно умирает.
Вагонетки эмоций, снуя, скрипят так натужно,
Что кажется вот-вот – срыв и в откос. А потом – тишина.
Он приходит домой никому, кроме родных, ненужный.
Уставший, злой и натянутый, как струна.