"Испей родниковой воды из ковша,
Такой ты не встретишь нигде", -
Она говорила со мной, чуть дыша,
Слегка прижимаясь ко мне.
И эта вода впрямь была хороша,
Всегда придавала мне сил,
Когда уходил я в луга не спеша,
Где сено до ночи косил.
Однажды ушёл я туда на заре,
А ветер принёс нам беду.
Не сразу заметил я дым на горе.
Всё дальше пошло, как в бреду.
Как яркий костёр, разгоралось село.
Кочевников целая рать
В далёкой степи снова село в седло,
Чтоб грабить здесь и убивать.
И я прибежал - ни копья, ни меча,
А рядом кружил великан.
Чуть сзади, на пегом коне, хохоча,
Сидел ханский сын Курулькан.
Я видел, убили невесту мою,
Родительский дом был сожжён.
Меня одного привязали к коню,
И в степь потащили, в полон.
Зачем, для чего, я им нужен живой,
Понять я в то время не мог.
Но вскоре я стал целоваться с травой,
Валясь от усталости с ног.
Кочевники нехотя сбавили темп,
Дорога трудна и долга.
Широкой тогда показалась мне степь,
Но там легко встретить врага.
Заметив вдали, как идёт караван,
Решили устроить грабёж.
Да только ошибся в тот раз Курулькан -
Их встретили стрелы, как дождь.
И шкуру спасая, он скрылся вдали,
Меня же забрали купцы.
Ведь где-то у моря у них корабли,
А там нужны были гребцы.
Попасть на галеры - не лучший исход,
Но я для них - просто товар.
Торговцы был мне неизвестный народ,
Я раньше таких не встречал.
У них было много таких-же как я,
Невольников с разных земель.
Кормили нас плохо в течении дня,
Но к морю дошли без потерь.
Сидел на скамейке, прикованный к ней,
Работал в галере веслом.
Горела спина от ударов плетей,
И стал забываться свой дом.
Однажды пошёл у нас слух от кормы,
И ужас тот памятен мне.
Была это смерть от бубонной чумы,
И паника на корабле.
Чуме свою дань заплатили сполна -
Гребец ли ты, воин, купец.
По всем, как косой, пробежалась она,
И был одинаков конец.
А я вспоминал свой разрушенный дом,
И воду ту, из родника.
Когда, наконец, я очнулся с трудом,
Оковы теряет рука.
Я так исхудал, я был голоден, слаб,
Но я был свободен теперь.
На палубе понял - я больше не раб,
А просто израненный зверь.
И кроме меня ведь не выжил никто,
Там трупы, вороны и смрад.
Оружие, золото было, вино,
Приличный нашёл я наряд.
Добраться на берег хватило мне сил,
Но было идти тяжело.
Коня у кого-нибудь я бы купил,
Но мне не попалось село.
Еды было мало, но всё же окреп
Я даже на скудных харчах.
Ах, как же давно я не ел ржаной хлеб,
И кваса нигде не встречал.
Но раз от чумы умереть не дано,
То голод не сгубит меня,
Ведь где-то вдали, за густой пеленой,
Увидел я отблеск огня.
Добраться туда удалось через день.
И в город за серой стеной
Вошёл я спокойно, без лишних проблем,
Всего за один золотой.
Чужие здесь люди, чужая страна,
Ничто не удержит меня.
Но мысль в голове поселилась одна,
Когда покупал я коня.
Мне вспомнился вновь наш холодный родник,
И девушка с русой косой.
Как сеяли лён, и отец не старик,
И я бегу в поле босой.
А тот, кто разрушил мой солнечный мир,
Возможно, живёт и сейчас.
Я всё это время тем только и жил -
Ему отомстить за всех нас.
Теперь я свободен и вооружен,
Так просто меня не возьмёшь.
И в ход я пущу, если будет резон,
И силу, и деньги, и ложь.
Немало проехал по миру я вёрст,
По лесу, в степи и в горах.
Нашёл средь туманов, метелей и гроз
Места, где кочует мой враг.
Весной отыскать Курулькана в степи
Пытаться я даже не стал,
Но место нашёл где зимуют они,
Сгоняя овечьи стада.
За лето срубил небольшую избу,
Река где идёт в поворот.
Из леса, что рос на крутом берегу,
Был виден единственный брод.
Они так давно перешли на грабёж,
Что сено косить не с руки.
Всё лето идут за обозом обоз,
Сходясь у спокойной реки.
На них нападать я не думал один,
Кругом недовольных полно.
Где деньги, где слово я употребил,
Чтоб действовать всем заодно.
Когда наконец-то встал лёд на реке,
Двенадцать племён собрались.
Горящие стрелы летели во тьме,
Пронзая морозную высь.
Я помнил, что был трусоват Курулькан,
И ждал возле брода его.
Легко на него я накинул аркан,
Ведь он здесь не ждал никого.
Да вот оказалось, что он не один,
Бежал, бросив ставку свою.
Закутанный в шубу, лежал его сын,
Два года, не больше даю.
Увёл я обоих в свой спрятанный дом
По хрупкому первому льду,
На берег крутой мы поднялись с трудом.
"Не бойся, я не побегу.
Я знаю, что ты мной захвачен был в плен
Давно, много вёсен назад.
Тебя убивать я не стал в этот день,
Чтоб после исполнить обряд.
Волховка одна нагадала отцу,
Что тот, кто погубит наш род,
С оружием утром не выйдет к крыльцу,
А самый последний придёт.
Нельзя тебя было убить просто так,
Лишь в жертву богам принести.
Шаман в этом деле у нас был мастак,
И сразу бы вышиб мозги.
Тебе почему-то потом повезло,
Казалось, пропал навсегда.
Само проведенье сюда привело,
Слепая старуха судьба."
С речного обрыва он прыгает вниз,
Стянул его шею аркан.
Он, мёртвый уже, на верёвке повис.
Погиб грозный некогда хан.
Казалось бы - вот, отомстил я ему.
Но радости нет никакой.
Печально и всё. И никак не пойму,
Что стало той ночью со мной.
Тут в шубу укутал я сына его,
Да печку в избе затопил.
Вокруг не осталось уже никого -
Холодный неласковый мир.
Тогда и решил изменить я судьбу,
Навязчивый рок обмануть.
Я новое имя придумал ему,
Весной мы отправились в путь.
Наш конь шёл вперёд по цветущей степи,
Щипал молодую траву.
Мальчишка учил незнакомый язык,
А я привязался к нему.
И вот показались родные места,
Об этом я долго мечтал.
"А это, смотри, ключевая вода.
Не бойся, испей, Светлозар!"
2012