за каймой занавесок игрив и светел
домашний уют.
а по улицам полунОчным люди шастают и снуют,
и гуляет ветер –
его одного никуда не пускают,
пробраться к теплому не дают,
и двери толстенные закрывают,
и зимами рамы оконные ватою набивают…
ну где тут найти приют?
он, бывает, налижется старых бутылок,
и ломится в чью-то дверь,
он горяч и пылок,
артист!
а его прогоняют, проваливай, мол, катись…!
вот и гоняет ночных тетерь,
просит раздеться,
и, чтоб согреться,
ныряет в сумочки мимо плывущих дам
и жмется к едущим электричкам
и их натянутым проводам,
теснится ближе к выброшенным промокшим спичкам,
к бездомным людям, котам и собакам,
к скульптурным писателям, вершителям и богам.
обездоленный ветер шагает по дорожным бокам,
по мусорным бакам.
Я был бы ветром – задирал бы поля юбчонкам
коротеньким и клетчАтым,
теребил бы локоны девушкам и девчонкам,
и лез бы в чулки девчатам,
развевал ароматный парфюм элегантных женщин
по каменным мостовым,
ласкал бы их стройные плечи,
швырял бы листву под ноги влюбленным и молодым,
и дул бы в спину
состарившимся и седым…
Я б с пину
валил хулиганов, вставлял затрещин…
таскал бы повсюду ливень, что с неба льет,
кидался бы в рожу тем, кто против меня плюёт...
Я делал бы все на свете…
но я не ветер.
где-то на улице сквозняки свистят и поют,
а я разделяю с собой
свой домашний уют…