Максимиллианный вечер
с субботой навеки связан.
Галочкою отмечен,
тождеством обезьянным.
Звуки так хрипло-сиренны –
в этом, наверное, цимес.
Стойкою пригвожденный
одиссейное вынес.
Химия портит фигуру,
гипертрофируя форму
алчной девы на туре
в светодрожащей коме.
Анорексия, по сути,
освенцимно-хиросимна.
Я напиваюсь жутко
и не нравлюсь феминам.
Им до утра изгиляться,
вращаться и улыбаться
в ритме тамтамотанца
в ловких ловцовых пальцах.
Я – не ловец прожженый
и разгильдяй известный,
вечно неосторожный
в динамизме процесса.
Где ж ты, зеленоглазое
такси колесованное?
Князя вези по грязи
в царство его сонное.