***
Запомнится мне тот ушедший день -
в нем странности случайно уживались -
в нем облака к щеке вдруг прижимались,
и троном вырастал угрюмый пень,
зовя присесть среди цветов и трав,
на все лады поющих, говорящих,
смеющихся, морочащих, манящих,
дурманящих, как тысячи приправ.
Так было в нем, в том дне, где набекрень
дозволенно устроилась панама
на голове. Где процветала лень,
в мираж вдруг превращалась панорама,
в нездешний удивительный простор,
где век чужой, казалось, ясно виден.
И чудилось, что где-то, в сонме гор,
о чем-то там нашептывал Овидий.