в терновнике щебечут возмущённо - ведь травки на газонах нет как нет.
в конюшне застеклённого балкона томится боевой велосипед,
и слышится порой соседям снизу в непроизвольном ржании звонка
то вопль котов, бегущих по карнизу, то волчья полнолунная тоска.
мне под защитой плюшевого пледа апрелево вполне, а за окном
то дождь, то снег…
бокал шабли к обеду, и твой звонок – контрольным… перед сном.
а выживу - дождусь всенепременно и солнца, и чего-нибудь ещё.
мне гороскоп пророчит перемены, и здравый смысл не стоит брать в расчёт,
поскольку звёздам видно с верхотурья такое в чём-то белом без причуд,
что в нервном коридорном перекуре рыдают Голливуд и Болливуд.
в прихожей заскучали саквояжи, уложенные триста лет назад,
вздыхая шумно о гавайском пляже и вспоминая Люксембургский сад.
я всем нужна, везде необходима. вот так всегда – их много, я одна,
а кто-то нужный мне проходит мимо по ту, другую, сторону окна.
велосипед процокал вдоль дивана и намекнул: «пора, мой друг, пора.
нам не пристало ждать небесной манны»… но я взяла отсрочку до утра.
во тьме бродили мыши и светила, из грёз образовался бурелом -
в них я слона по улицам водила с велосипедным кожаным седлом.
а утром появился ты. отважно отбив и у мышей, и у слонов,
увёл в апрель неспешно, поэтажно.
и что там – дождь ли, снег ли… всё равно!