На фоне завода
Такая страна - исключительный фон
к высоким порывам души.
В районе завода «Железобетон»
сосульки остры и свежи.
Танцуют вороны на грязной стене.
Шатается в ямах Камаз,
как призрак советский. И кружится снег
шикарной свободой для нас.
Нам чёрные лужи волнуются вслед
под коркою льда, а потом
чуть-чуть тишины - и шагнёт на обед
весенний «Железобетон»!
Высокий порыв пробиваться к теплу,
без шапки, с бутылкой бухла -
мой друг одиноко торчит на углу
и вьюга бьёт из-за угла.
Он весь понимание, (так же как я):
как вечность тебе, часовой?
Он мне говорит, мол, отстой. И маяк
горит над его головой.
Пологий спуск с зелёного холма
Мне снился Рай – и он был, оказалось, остров.
Бурный океан
огромными волнами бился в валунах,
гигантских, разноцветных и прекрасных.
Рай был горою среднего размера,
крутые склоны,
мощные холмы,
леса, луга, озёра, водопады.
В нём всё менялось. Только это было постоянным -
нет никакого постоянства.
Вот то, что видел я:
пологий спуск с зелёного холма
ведёт в просторный и цветущий белыми цветами сад,
сверкают, опадая лепестки,
голубокрылые пичуги вьются меж ветвей.
С другого края - шторм. Громады волн бьют твердь с такою силой,
что скалы движутся
в кипящей радугами, среди молний, пустоте.
Неподалёку от вершины, что казалась недоступной,
на скрытой от ветров площадке,
для жизни путника стоял, со всем необходимым скарбом, дом.
Здесь я проснулся.
Сырость. Наш ковчег плывёт в сплошном дожде.
Пора поставить чайник на огонь.
В экранах
Каждодневная практика перерастает в сюжет.
Быстро ловкая Клава по клаве пылает в ответ.
Живы блоги покойников.
Роботы пишут стихи.
За окном хмурый пиксель прощает державам грехи.
"Ты планктон мною пойманный, это нескоро пройдёт.
В электронах бессмертие зреет, в фотонах цветёт" -
возвещала, сверкая, всемирная сеть из игры.
Я проснулся.
Реальность невнятно катилась с горы.
Вот оно, одиночество - это рассказ о себе,
долго писаный, стертый случайно в обед,
недоношенный, сжатый как детский кулак.
Прочитай и пойми что не так.
Открываем зрачки
Ночные звонки к Господу, (cон или сонм?),
рассказывают о том,
о чём стыдливо умалчивает день.
Ложишься вверх животом.
Взгляд - сквозь потолок, на чёрную дыру.
Пронзительное: «я не умру».
Пронзительное: «я ненавижу их» - с перечнем званий и лиц.
Думаешь что-то укроется от Творца?
Переворачивайся лицом ниц
и получай по заднице излучением икс.
Открываем зрачки и признаёмся в любви
Работе и Родине,
Жене (или Женщине икс)!
Получаешь. Смотришь на нефть в глубине.
Плачешь в полёте над спящей страной.
Капает дождик - это к весне.
Мир оживает весной.
Весна, война, луна, розы, волна
Годовой НЗ кабачковой икры
видит ЛГ в глубине норы,
хмуро ему - нищета, весна,
видимо скоро война.
Помнишь коней на вершине холма?
Пару колец на любимой руке?
Помнишь, ты помнишь: луна,
розы, волна на песке
и прочая дребедень – дребедень,
будто звенят бубенцы.
Старую шапку надень набекрень
и спи, пусть летят скворцы.
Железнодорожный сюжет
Плывёт луна в окне вагонном
и люди курят, одиноки -
их двое в тамбуре и зона
им горбит плечи, кривит ноги.
В вагоне разговоров мало,
порою дверь заплачет, вдруг.
Свисают с полок одеяла
и кисти рук.
И будет утро - как закон
железной, на века, дороги.
Железный чай, железный фон,
долой полночные тревоги.
Железный воздух, переход,
а дальше площадь, ветер, лица...
И ничего наоборот,
лишь то, что снится.
26.12.2011