Кричит. Кричит и орет изнутри.
Кричит и так рвется наружу.
Но стынет и мерзнет у губ - у двери,
Как будто в морозную стужу.
В морозную стужу… Ее бы сюда.
За ней бы и горе не страшно.
А тут эти почки, ручьи и вода…
Цветочки, песочки, букашки…
У всех столько радости, столько добра.
Улыбок и приступов счастья,
Что хочется выплюнуть злые слова
И резать ножами запястья.
Заполнить снегами и холодом мир
И петь свои зимние песни.
Поставьте гирлянды и святки в эфир!
Несите январские вести!
Что все впереди. Что снег заметет
Все окна и двери наружу.
Что сорок седьмой меня в даль увезет
Сквозь ветры, морозы и стужу.
А лучше не так. А лучше совсем,
Совсем чтобы «дали» не стало.
Чтоб встретив двенадцатый вновь загадать,
Чтоб боли и страха не знала.
Чтоб не было этой проклятой весны,
Чтоб не было снов и постелей.
И чтобы однажды не встретились мы
Зимой у петровских метелей.
Чтоб не было этих февральских ночей,
И этих возлюбленных взоров.
Чтоб не было рук и всех прочих вещей,
И долбанный мир не был взорван.