пришлёт пару строчек из ниццы
с любовью, как карточка в рамке...
мне будет, примерно, за тридцать,
в московском сыром декабре.
замолкнут в домах половицы,
подъездные дети и пьянки...
набитый с её поясницы,
померкнет узор на ковре.
она не скупилась в награде,
но не отрекалась от санкций.
не вешала на горизонте
ни взгляд, ни мечты, ни штаны.
и, если Эдем не в блокаде,
она не боялась реакций
желаний на яблочном фронте
за час до начала войны.
ушла за четыре границы,
приходят с годами и дети.
её безответные письма
хранятся в закрытом столе.
но как-то завоют страницы,
желая концовки, и в сети
завяжется слово для ритма,
не найденное в словаре.