И по-прежнему день раскалён до бела...
И по-прежнему небо бездонно...
Только дальней звезды не поманит блесна.
Только смех чаще кажется стоном.
И мертвы на гитаре моей адреса...
Да и пальцы по ней отметались!
Для молитв нам хватало вчера полчаса,
но заветный забыли мы там лист -
золотое либретто далёких огней,
партитуру любовного транса.
Нету музыки, чести, степей и коней...
Нету голоса - нет и романса...
Да! Всё чаще взрывается совесть во мне!
Перед нею немею, бледнея.
И целует в чело, наяву и во сне,
безвременья прозрачная фея.
Всем огульно судьба нам поставила мат,
из борделя явившись незванно.
И надежды былые, как листья, шуршат
по брусчатке холодных майданов...
Так нетрудно поверить зловещему сну,
и судьбу за предательство хаять,
по привычке ещё оживляя струну,
но уже не для Вас, Дорогая.
Неужели нам снова дано умереть,
и, очнувшись на Темзе иль Сене,
в погоревшем театре бессильно смотреть
спич "Антихристов Злых Воскресенье"?!