ПЕСНЯ
Светил мусульманский месяц,
Жирный, как нож мясника.
Будто тень, я стоял у окна.
Танки шли. Рокотало железо.
В свете зелёном тяжко ползло.
Казалось, одно бесконечное дуло
Моторы несут, как могучий таран,
Чтоб горы насквозь пробить.
Ползло, рокотало железо.
Я стоял у окна. Страшно было.
Казалось, что танки сами идут,
Без людей, и никто их не остановит.
Ползло, рокотало железо.
Казалось, на свете живой нет души,
И сами взревели моторы,
И сами ползут с бесконечным тараном,
Чтоб горы насквозь пробить.
Ползло, рокотало железо.
И вдруг… остановилось!
Упала жуткая тишь. Я услышал,
Как свет зелёный шипит под ногами.
Светил мусульманский месяц,
Жирный, как нож мясника.
Неожиданно люк машины открылся
И на броню вылез солдат,
На космонавта похожий,
Шлем тяжёлый он снял
И, раскрыливши руки,
Будто на сцене, запел тенорком,
Юным, с хрипинкой, голосом:
«Нич яка, господы, мисячна, зоряна,
Выдно хоч голкы збырай…»
И задрожала с вершины до корня
Этого света душа непокорная…
«Выйды, коханая, працею зморена,
Хоч на хвылыночку в гай».
Так я стоял над рекою железною
В блеске восточных небес;
Так умирал и, растроганный песнею,
В тихое утро воскрес.
Видел глаза,
Что как солнцем наполнены,
Слышал дари и пушту;
Танки, куда же вы,
В песню закованы,
Снова ушли поутру?
В скалах визжали,
Как будто под кручею
В горы их втягивал смог.
А над моею слезою пекучею
Блекнул печальный пророк.