Лев Анкудинов КАМЕРТОН ПАМЯТИ
ГОЛУБАЯ СТРАНА
Я чертовски устал –
день заварен был круто:
И прокатка не шла,
и не вовремя подан состав…
Может быть потому
в предзакатные эти минуты
Нежность властно зовёт
В дорогие для сердца места.
Снова вижу –
шоссе убегает полоской
Между рослых,
как другу кивающих мне тополей…
Голубая страна,
царство детства – посёлок Берёзки,
Царство первой мечты
И задумчиво-синих аллей!
Тополя, тополя..,
вам ведь тоже сегодня за тридцать.
С обновлённой листвы
белый пух ваш в лицо мне летит.
Тополя, тополя..,
жаль, что мне не дано обновиться,
Чтобы к вам
синеглазым мальчонкой опять подойти.
Чтобы снова,
стволы обвивая ногами,
Замирая от страха,
к тоненьким веточкам лезть…
Нынче может
лишь цепкая, жадная память
Шарить в тёплом гнезде,
прятать яйца грачей под рубахой
И кричать с высоты
торжествующе звонкое – «Есть!»
Мы не знали тогда,
что невольно творили жестокость –
Звал нас подвиг и риск,
ощущение взятых высот.
Мы не видели мам,
что нам строго грозили из окон,
И в галденьи грачей
мы не слышали жалобных нот…
Вижу серенький дом
сизарей беспризорных на крыше.
Вдоль забора
ликующий пляс лебеды.
И в саду
постаревшую маму я вижу -
Из объятий пырея
она вызволяет цветы.
Там саду
комары стонут вечером тонко и длинно,
Словно плачут о ком-то
безнадёжно кого-то зовут.
Там в саду
тянет тонкие руки малина,
Капли алые ягод
устало роняя в траву.
Поседела давно
непокорная мамина прядка,
И на милом лице,
как тревоги, морщинки сплелись,
Но по-прежнему руки
колдуют влюблено над грядкой,
Помогая росткам
вырываться из плена земли.
Эти руки всегда
только добрыми были –
В необжитой степи
зажигали в тридцатом костры,
И под вопли пурги
эти руки палатки крепили,
Создавали уют
у подножья Магнитной горы…
Говорят, что рудник
расширяться со временем будет,
Что вопрос о Берёзках
в горкоме как будто решён:
В Голубую страну
беспощадные вторгнутся будни –
Экскаватор
с жестоким, клыкастым ковшом.
В дорогие места
я приеду, чтоб…рудные глыбы ворочать.
Встречусь с мамой.
Услышу, как горько вздыхает она.
И за плечи обняв её
нежно рукою рабочей,
Ей скажу: «Не грусти, не шепчи –
я уже не нужна, не нужна…
Чем быстрей меня будни
в железных объятиях кружат,
О стране Голубой
вспоминаю нежней и нежней.
Добрый взгляд твой
сегодня, как в детстве, мне нужен.
Впрочем, нет – он сейчас мне
намного, намного нужней…»