И кто с сей жизнию без горя расставался?
Кто прах свой по себе забвенью предавал?
Кто в час последний свой сим миром не пленялся
И взора томного назад не обращал?
В.А. Жуковский*
Жених, Солнце, неспешен:
В брачном чертоге спят,
А снег во тьму подмешен,
И виден другой обряд.
Мрак вылился густо,
Надвинулся, как капюшон
Отшельника, званного в пустынь, –
На город, что запорошён.
Белое вретище. Это
Таинственный Млечный Путь
Или мерзлая Лета,
Где суждено утонуть.
Вдруг среди белых наметов,
Под вой водосточных труб,
Затемнелось, завысилось что-то:
Лежит человек или... труп?
Рука еще не остыла.
"Будет тебе покров!
Живый! О Божья сила!"
Но… замер ход часов.
Никого. Лишь дома взирают
Чернотой пустых глазниц
На лежачего здесь, с краю,
Все-таки павшего ниц.
Он жался ко льду тротуара
В надежде, не чуя озноб,
Что слышит сердца удары
Планета в свой стетоскоп.
Снег падал снежинка к снежинке,
Утекал из небесных колб,
А в смертельном внизу поединке
Секундантом был уличный столб.
Свет угас: сменилась часть суток,
Истек белый песок...
Как жуток такой промежуток,
Как страшен такой срок.
Не будет студить тебя холод,
Никакой не измучает зной,
Ты впервые не чувствуешь голод –
Какой же это ценой!
Сказали, ты был Андреем;
Но по имени как ни зову –
Не вернем тебя, не согреем:
Ты будешь лежать во рву.
Во рву, где покойны другие,
Избавленные от узд;
Им метель отпоет литургию,
Отслужит сорокоуст.
Клюнув хлеба ржаного,
Голуби прочь со двора:
Вот и твоя готова
Поминная просфора.
Не чужими оплакан: ты дома ж;
На печальнейшей из орбит
Тебя приютила, приемыш,
Земля, и она скорбит.
апрель 2012
_________________
* Из «Сельского кладбища». Вольный перевод элегии Томаса Грея