"Я и мой зина, ми любим коньЯки" - так говорил наш сотрудник, горный инженер.
Он - румыский еврей. Ему удалось в начале войны бежать в Советский Союз.
Он - высокий, худой и седой.
В любой одежде выглядел элегантно.
Его галантность - образец поведения настоящего джентлмена.
Все время "натыкаешься" на его руки - то стул пододвинет, то дверь откроет.
А уж в командировках, на горных тропах, обязательно руку подаст, поддержит.
Рассказывал он нам интереснейшие истории.
Был он чемпион по плаванию то ли Европы, то ли какого-то европейского государства.
У него был обычай - переплывать реку в любом городе, где он оказывался впервые.
В Германии перед войной процветал культ тела.
Со своим другом и его семьей был он на пляже.
Все купались и загорали там в полном неглиже - от бабушек и дедушек до юношей и детей.
И наш инженер со своим другом за компанию.
А вот однажды, кажется в Австрии, сидел он со своими приятелями в кафе.
Через столик от них расположилась громкоголосая мужская компания.
Но громче всех, перебивая всех, кричал субьект с вытаращенными глазами и косой челкой.
Его пафосная речь граничила с гротеском и клоунадой (противно писать его имя, догадались).
Сидящие в зале посмеивались, глядя на него.
Не принимая его всерьез, Германия получила то, что получила. . . . .
Наш инженер говорил с очень сильным акцентом, и мы так и не узнали,
кто же любит "коньЯки" - "мой зина" - Зина или "мой зина" - жена?