Скажут лезть вон из кожи, и я решусь -
если вылезти для тебя.
И прийти к тебе
не воздушной\эфирной,
но оформленной четко в свои края,
До которых ты, докоснувшись,
меня обнявши,
меня собравши, -
меня живишь.
Полуметр до тебя -
безусловно дальность.
В полуметре дыханье - глухая тишь.
Исцелуй меня: тощую и сутулую,
Исцелуй меня: грустную и твою.
Я грущу оттого, что я много думаю,
Постоянно болею и плохо сплю.
Исцелуй меня: хмурую и уставшую,
в вертикали морщин на упрямом лбу.
В треугольник из родинок над ключичной впадиной,
под которым мой пульс одичало ведет пальбу.
Исцелуй меня ждущую и глядящую
так навязчиво на овал твоего лица.
Мысли кружатся так привязчиво,
о тебе галдящие бесконца.
Исцелуй меня: беглую и пропащую,
исчезавшую Золушкой под курантов бой.
Исцелуй меня: хрупкую и дрожащую.
Из хрусталиков сотканную тобой.
Если рваться к тебе - то вырвусь.
Никого б не видеть, не ощущать.
Никого б не слышать,
и если рваться, -
то по швам затуженным затрещать,
чтобы ты сшивал меня, уцелевшую,
чтобы ты раскраивал под себя.
Исцелуй меня: сонную, онемевшую,
в крепкий узел уверенных рук сгребя.
В одиночестве толку нет, - одиночества не объять.
Исцелуй меня крепко: поставь на теле
губ отчетливую печать.
Я хочу тебя поминутно и поклеточно запоминать:
Не дай бог тебя кто еще
у меня
постарается вдруг отнять.